– Так, – грит Максин.
На лице у него – выражение.
– За мной следят.
– Ты уверен?
– Хуже того, они побывали у меня в квартире. Может, и в компьютере. – Вглядываясь, будто бы в поисках признаков арендования, в ватрушку с творогом, которую в порыве здесь приобрел.
– Мог бы просто махнуть на это рукой.
– Мог бы. – Такт. – Думаешь, я чокнулся.
– Я знаю, что ты чокнулся, – грит Максин, – но это не значит, что ты неправ. Кто-то и ко мне выказывал интерес.
– Щас разберемся. Я начинаю заглядывать под фасад компании Мроза – и тут же за мной следят, а теперь следят и за тобой? Хочешь сказать, что никакой связи? Мне не стоит течь крышей от страха за свою жизнь или чего-то. – Тоже с задержанным аккордом, готовым разрешиться.
– Тут не только это, – доматывается она. – Меня не касается?
Риторический вопрос, который Редж игнорирует.
– Знаешь, что такое хавала?
– Еще бы… ну, э-э, в кино «Пикник» (1956), точно, Ким Новак подплывает по реке, все эти местные воздевают руки и давай…
– Нет, нет, Макси, прошу тебя, тут… мне говорят, это способ перемещать деньги по всему миру без счетов СВИФТа[39] или банковских отчислений, без всякой волокиты, что бывает с «Чейзом» и всеми. На сто процентов надежно, восемь часов максимум. Никаких бумажных следов, никаких правил, никакого наблюдения.
– Как это возможно?
– Тайны третьего мира. Обычно фирмы семейного типа. Все зависит от доверия и личной чести.
– Ух ты, и почему это я в Нью-Йорке с таким ни разу не сталкивалась.
– Хаваладары тут скорее в импорте-экспорте, долю свою берут в виде скидок на цены и прочее. Они как хорошие букмекеры, все держат в голове, а западные люди, похоже, так не умеют, поэтому в «хэшеварзах» кто-то прятал большую часть истории крупных сделок за множественными паролями, незалинкованными директориями и прочим.
– Ты про это от Эрика узнал?
– У него прослушка в операционном отделе «хэшеварзов».
– Кто-то жучка на себе носит?
– Это, вообще-то это Фёрби.
– Извини, э…
– Судя по всему, там внутри чип распознавания речи, который Эрик модифицировал…
– Постой, миленькая пушистая тварь, которых каждый ребенок в городе, включая моих, получил на Рождество пару лет назад, этот Фёрби? этот твой гений взламывает Фёрбей?
– В субкультуре обычная практика, там, похоже, низкая терпимость к кавайному. Поначалу Эрик только хотел найти способ, как раздражать яппов – ну, знаешь, обучить уличному жаргону, с такими эмоциональными всплесками, тип-того. Потом заметил, в каких количествах Фёрби появляются в загонах у кодеров там, где он работает. Поэтому он взял того Фёрби, с которым возился, проапгрейдил ему память, вставил беспроводной модем, я пронес его к «хэшеварзам», посадил на полку, теперь, если хочется, могу прогуляться мимо с флеш-драйвом в моей «Нагре 4» и сгрузить на него всякое конфиденциальное.
– Вроде той хавалы, которой пользуются «хэшеварзы», чтобы вывести деньги из страны.
– К Заливу, как выясняется. У этой конкретной хавалы штаб-квартира в Дубаи. Эрик обнаружил, что даже чтоб добраться до того, где у «хэшеварзов» бухгалтерские книги сложены, они тебя пропускают через запутанные процедуры, написанные на таком, типа, странном арабском, который он называет «литспик»? Это все уже прямо кино в пустыне.
Что правда. Ракурс на офшор, у которого измерений больше, чем полагается ракурсам, не ускользнул от внимания Максин. Она поймала себя на том, что сверяется с текущими обновлениями всегда полезного «Индекса взяточников» и сопутствующего ему «Индекса искаженных представлений», которые ранжируют страны мира по вероятности их скверного поведения, – и «хэшеварзы», судя по всему, имеют сомнительные связи по всей карте, особенно на Ближнем Востоке. В последнее время ей поступают кое-какие звоночки насчет хорошо известной исламской аллергии на все приносящее проценты. Движение ценных бумаг – от редкого до несуществующего. Вместо игры на понижение – тенденция к обходным путям, отвечающим шариату, вроде арбун-аукционов. С чего бы такая забота о мусульманских фобиях насчет взимания процентов, если только?..
Если только Мроз не намерен в этом регионе навариться, с чего ж еще?
Конвекционные токи в кофе у Максин постоянно выносят что-то к поверхности, она только и успевает бормотнуть:
– Эй, постой… – а оно уже опять погружается так быстро, что не опознаешь. Палец совать и щупать она не намерена.
39
От