— Душа болит и сердце плачет, — нараспев прогундосил политтехнолог, вытирая лицо.
— Что, простите?
— Не страшно вам, говорю, ходить в такой поздний час по пустынной улице?
Она улыбнулась. Я растаял. В этом странном и чуждом городе улыбка незнакомой девушки невероятно согревала. Кажется, я даже почувствовал дуновение теплого ветерка… и одновременно стало вдруг горько и одиноко. Циничный Петровский был прав: жениться на хорошей женщине — это не только большой плюс, но и просто физическая необходимость.
— Что вы! — удивилась девушка. — Здесь спокойно! Вы же сами знаете… или не знаете?
Женя покачал головой.
— Мы не местные.
— Вы с Луны? — рассмеялась прекрасная незнакомка.
— С Юпитера. У нас хорошеньких девочек едят на ужин. Без кетчупа. Мы так привыкши.
Увидев на лице девушки недоумение, я поспешил вмешаться, пока этот обалдуй не наговорил на пятнадцать суток (или на сколько тут сажают в обезьянник? и есть ли он тут, кстати?).
— Мой товарищ отравился грибами, не обращайте внимания. — Я приблизился к ней на пару шагов. Девушка, вопреки ожиданиям, не отстранилась. — Может, вас сопроводить до дома?
— Да нет же, не стоит! — Она усмехнулась. — Странные вы, ребята, честное слово.
— Кто бы говорил, — хрюкнул из-под столба Петровский.
— Меня зовут Сергей, — сказал я.
— Аня.
— Очень приятно. И спасибо за беспокойство. Скажите, Аня, здесь реально сейчас поймать такси?
— А зачем вам его ловить? Вы позвоните, они быстро приедут.
Она полезла в сумочку, суетливо рылась в ней с минуту, не меньше. Все это время Женя уныло глядел на пустынную дорогу, ожидая приближения огней следующей машины.
— Где-то тут у меня была их визитка, — буркнула Аня, — но не могу ее найти.
Я поспешно сунул руку во внутренний карман куртки, вынул бумажник. Где-то в одном из отделений моего опустевшего лопатника оставалось несколько визитных карточек. Перебирая бумажки, я вспомнил ироничный вопрос своего директора Аллочки Сиротиной: «На кой черт тебе сдались эти картонки с золотыми вензелями? Твое лицо любой бомж на Казанском вокзале знает!». Аллочка и не предполагала, что есть еще на планете медвежьи углы, где не смотрят сериал «Косой на стреме».
— Не утруждайте себя, Анюта. — Я протянул девушке свою визитную карточку. — Напишите мне здесь телефон.
— Это не обязательно, я его, кажется, помню. Двести восемнадцать…
— Вы не поняли, — прервал я, стараясь улыбаться как можно более дружелюбно и без этих своих суперменских ухмылок. — Я хотел бы получить ваш телефончик.
Анюта наклонила голову в бок. Ни тени возмущения или испуга. Гвозди бы делать из местных барышень.
— А зачем? — кокетливо поинтересовалась она.
— Чтобы сеновал, как стемнеет… — пробубнил Петровский, не поворачиваясь в нашу сторону.
На ожидание ее реакции ушло не более пяти секунд. Она вновь опустила руку в сумочку, достала какой-то обгрызенный карандаш и быстро набросала несколько цифр на обратной стороне моей визитной карточки. Сердце мое застучало в ритме вальса.
— Доброй вам ночи, Сергей, — сказала Аня. Обернувшись к моему напарнику, бросила чуть менее любезно: — И вам… Вот и ваше такси, кстати, не упустите.
И точно, на горизонте появилась машина с желтым опознавательным маячком на крыше. Петровский призывно вытянул руку.
— Спасибо огромное, Анюта. Я польщен и очень вам благодарен за помощь. Мы действительно не местные и никого знакомых в городе.
— Потому я и написала вам свой телефон. Всего доброго.
Когда она, кивнув на прощание, продолжила путь (стук ее каблучков звучал как метроном), я не смог сдержаться и прошипел:
— Палыч, это черт знает что такое!
— Край непуганых идиотов, — подтвердил тот.
Ехали с ветерком — пришлось приоткрыть окно, чтобы немного освежиться. Да и состояние Петровского у меня все больше вызывало опасения. Несмотря на относительно успешную попытку прочистить желудок, выглядел он не ахти, а если учесть, что мы планировали продолжение банкета и даже кое-какую «культурную программу», то через час-два он мог окончательно превратиться в вязанку дров. И что мне тогда с ним делать? Без него я в этом мире потеряюсь, как мальчишка. Я ведь не знаю ни телефонов местных экстренных служб, ни адресов, ни принятых здесь алгоритмов действий в подобных ситуациях. Черт возьми, я даже не знаю, чего ожидать от аборигенов, если уж обыкновенный патрульный полицейский здесь ведет себя как швейцар «Гранд Паласа».