Коровины переглянулись.
– Вот! Видал, как надо собирать информацию? – назидательно кивнула на дверь свекрови Мария Адамовна. – Чего это она нам номер квартиры-то не сказала?
– Ну ты, Машенька, уж совсем! – обиделся Иван Михайлович. – Моя мама – почтенная женщина! Зачем ей квартиры одиноких разведенных мужиков? Откуда ей знать его квартиру, скажешь тоже!
– Тогда…
– А квартира у него номер девяносто, – снова высунулась голова из двери. – Я так, на всякий случай узнала.
Мария Адамовна хмыкнула и с кривой улыбкой посмотрела на мужа.
– Собирайся, Ваня. Ты будешь у нас голубем мира. Пойдешь знакомиться с соседом.
– Я не хочу голубем, – заартачился супруг. – Не хочу знакомиться. Стесняюсь.
– Тогда я пойду, – одернула блузку Мария Адамовна и решительно направилась к дверям.
Иван Михайлович ее даже не задерживал. Он уже давно знал: хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, поручи его жене, но ни в коем случае не делай сам!
Мария Адамовна добежала до первого подъезда и быстренько позвонила в нужную дверь. Отчего-то госпоже Коровиной очень не хотелось, чтобы соседи видели, как она тут по гостям шарахается на ночь глядя. Она уже даже знала, о чем они подумают. Но… дело есть дело…
Дверь распахнулась, и пред ее очами возник угрюмый тип с всклокоченными волосами.
– И чего? – хмуро уставился он на гостью.
– Здрассьте… – смущенно переступала с ноги на ногу Мария Адамовна. – А я вот… Пришла познакомиться, знаете ли… у вас машина есть?
– Ну, есть, – кивнул мужчина. – И чего? Знакомство на этом можно считать законченным?
– Вы же еще не узнали, как меня зовут, как же законченным? Я Мария Адамовна.
– И чего? – как-то слабо обрадовался сосед.
– Ну нет, вы должны сказать: «Очень рад, а меня зовут Петр Сигизмундович, проходите, пожалуйста, не хотите ли чаю?»
– Ну да? – удивился сосед. – А вы тогда должны ответить: «Что вы, что вы, я с незнакомыми мужчинами чаи не распиваю!»
– В общем, Петр Сигизмундович, давайте думать, что мы с вами уже познакомились и пойдем пить чай, у меня к вам все равно дело, и просто так я не уйду, – решительно заявила Мария Адамовна, шагнув в прихожую.
Петр Сигизмундович потащился следом, бубня безостановочно:
– Посмотрел, называется, любимую передачу… называется, посидел после работы…
– Я не понимаю, – обернулась вдруг к нему Мария Адамовна, смерив мужчину взглядом с ног до головы. – Вы вон какой… маленький, лысенький, толстенький… Госпыди, да вы радоваться должны любой особи женского полу! А вы! Вот вы сейчас кочевряжитесь, а я, между прочим, вам выгодное предложение принесла! Надеюсь, мы одни и нас никто не слышит?
– А вы… предлагаете взять сберкассу? – понизил голос сосед.
– Нет, я предлагаю взять машину и поехать брать… быка за рога! – не стала кружить вокруг да около Мария Адамовна. – Короче, у меня для вас сюрприз!
Петр Сигизмундович отчего-то совсем не обрадовался.
– Вот только, пожалста, без сюрпризов мне тут! – замахал он руками, но Мария Адамовна была непреклонна.
– Сюрпри-и-из, сюрприз! И совершенно восхитительный! – закатывала она от восхищения глаза. – К тому же абсолютно бесплатный! Вы выиграли путевку в санаторий! Да-а-а-а, вот такой вы счастливчик!
– Не надо мне никаких выигрышей! – взвизгнул упрямый сосед. – Знаю я эти ваши путевки! Пошлют в… в… в какой-нибудь Сан-Абакан, а заплатишь, как за две Европы вместе взятые! Не хочу!
– А вот и хотите! – гнула свое Мария Адамовна. – И потом… я ж вам сказала, совершенно бесплатно. К тому же с вами поеду я, и все претензии….
– Еще и с вами?! Дайте-ка я лучше застрелюсь!
– Успеете еще, – махнула рукой Мария Адамовна и вкратце описала суть дела.
– …Так что от вас нужна только ваша машина, ну и… вы сами, – закончила она свой рассказ. – А за все это – лучезарный отпуск в женском раю, рыбалка, охота, молочко, сметана! И дураком же вы будете, если откажетесь!
Мужчина все же решил быть дураком, потому что соглашаться никак не хотел.
– Идите вы… знаете куда? И вообще, освободите помещение, – стал он пузом выдвигать гостью ближе к двери.
Мария Адамовна хотела было возмутиться, но не успела.
– Петр, это что ты опять волокешь в дом что попало? – выплыла вдруг из комнаты женщина суровой наружности. – Ты ж мне говорил, что у тебя вообще никого не бывает! А к матери ты сбежал, чтобы насладиться уединением! И чем ты тут наслаждаешься?