Тревиз замолчал. Другие тоже молчали, и Тревизу показалось, что он слышит собственный пульс.
Он услышал твердый голос Бранно:
— Свободная воля!
Властный голос Джиндибела:
— Руководство и мир!
Грустный голос Нови:
— Жизнь!
Тревиз повернулся к пристально смотревшему на него Пилорату.
— Янов, вы слышали все это?
— Да.
— Что вы об этом думаете?
— Не я решаю...
— Я знаю. Но что вы думаете?
— Не знаю. Я боюсь всех трех вариантов. Однако мне пришла довольно-таки странная мысль.
— Да?
— Когда мы только что вышли в космос, — вы показали мне Галактику. Помните?
— Конечно.
— Мы ускорили время, и Галактика начала видоизменяться. И я сказал, как бы предчувствуя эту минуту: «Галактика выглядит живым существом, ползущим через космос». Вы не думаете, что в каком-то смысле она уже живая?
И Тревиз, вспомнив тот момент, внезапно почувствовал уверенность. Он вдруг заново пережил свое ощущение, что Пилорат тоже должен играть жизненно важную роль. Он поспешно отвернулся, желая, чтобы у него не было времени ни думать, ни сомневаться. Он положил руки на клеммы и стал думать.
Он принял решение — решение, от которого зависела судьба Галактики.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мэр Бранно имела все основания чувствовать себя удовлетворенной.
Официальный визит длился недолго, но был весьма продуктивным. Она сказала, как бы стараясь избежать высокомерия:
— Конечно, мы не можем доверять им полностью.
Она следила за экраном. Корабли Флота один за другим уходили в гиперпространство и возвращались на свои обычные базы.
Все было ясно, но Сейшел был под впечатлением их присутствия, хотя не мог не заметить двух обстоятельств: первое — корабли все время оставались в пространстве Федерации; вторая — как только Бранно сказала, что они должны уйти, они и в самом деле мгновенно ушли.
С другой стороны, Сейшел не забывал, что эти корабли могли быть вызваны на границу в течение дня, а то и меньше. Это был маневр, демонстрирующий, как мощь, так и добрую волю.
— Совершенно правильно, — сказал Кодил, — мы не можем полностью доверять им, да и кто кому в Галактике полностью доверяет, а наблюдать за выполнением условий соглашения — в личных интересах Сейшел. Мы были великодушны.
— Очень многое будет зависеть от выработки деталей, и я предчувствую, что это займет не один месяц. Основное может быть принято прямо сейчас, но потом появятся нюансы: как именно мы устанавливаем сорокадневный период импорта и экспорта, как мы оцениваем их зерно и скот в сравнении с нашим и так далее.
— Я знаю, но это, в конечном счете, будет сделано, и это будет вашей заслугой. Это был смелый ход, а я, признаться, сомневался в его мудрости.
— Бросьте, Лионо. Основание должно понимать гордость Сейшел. Он был независимым с ранних имперских времен. Что и в самом деле достойно восхищения.
— Да, теперь это нас не будет больше задевать.
— Точно. Потребовалось только смирить гордыню, чтобы я, мэр Федерации, снизошла до посещения провинциальной группы миров, но раз уж решение было принято, оно не слишком повредило. И им оно было приятно. Мы рисковали, ведь они могли согласиться на визит только после того, как мы отведем свои корабли, и это было бы унижением.
— Мы отбросили видимость мощи, сохраняя ее суть, — сказал Кодил.
— Именно. Кто это сказал?
— Думаю, что это было в одной из пьес Эрдина, но точно не помню. Можно спросить у наших литераторов, когда мы будем дома.
— Если я не забуду... Нам надо ускорить ответный визит сейшельцев на Терминус и посмотреть, что это нам даст. И боюсь, Лионо, что нам придется обеспечить им полную безопасность. У нас немало горячих голов, и я думаю, неразумно будет подвергать сейшельцев даже минимальному унижению, вроде демонстраций протеста.
— Бесспорно, — согласился Кодил. — Разумным шагом была, кстати, высылка Тревиза.
— Моего громоотвода? Он сработал лучше, чем я могла предполагать, по совести говоря. Он затемнил свои дела на Сейшел и их протест последовал с такой скоростью, какой я не ожидала. О, космос, каким великолепным извинением послужило это для моего визита: как бы гражданин Основания чем-либо не обеспокоил их.
— Ловко! А вам не кажется, что следовало бы взять Тревиза с собой домой?
— Нет. Вообще-то я предпочитаю, чтобы он был где-нибудь в другом месте. На Терминусе он — возмущающий фактор. Его вздорные мысли насчет Второго Основания послужили прекрасным предлогом для его высылки, с расчетом на помощь Пилората, но я не хочу, чтобы он вернулся и продолжал распространять свои бредни. Мы не знаем, к чему это может привести.
Кодил хихикнул.
— Сомневаюсь, что вы когда-нибудь найдете большего простака, чем интеллектуал-ученый. Интересно, сколько еще мог проглотить Пилорат, если бы мы поддержали его?
— Веры в существование мифической сейшельской Геи было вполне достаточно — но забудем об этом. Вернувшись, мы должны будем предстать перед Советом, и нам нужны голоса для общения с сейшельцами. К счастью, у вас есть официальная запись голоса Тревиза — доказательство, что он добровольно оставил Терминус. Я выскажу официальное сожаление по поводу кратковременного ареста Тревиза, и Совет будет удовлетворен.
— Восхищен вами, мэр, — сказал Кодил, — вы на высоте! Кстати, вы думали о том, что Тревиз может продолжить свои поиски Второго Основания?
— Пусть, — сказала Бранно, пожимая плечами, — лишь бы подольше не возвращался на Терминус. Это отвлечет его и никуда не приведет.
Существование Второго Основания — наш миф, как Гея — миф Сейшел — Она откинулась назад и стала выглядеть положительно добродушной. — А теперь мы держим Сейшел в кулаке, и со временем он это поймет, да вырываться будет уже поздно! Рост Основания продолжается и будет продолжаться гладко и равномерно.