– Осторожней, – сказал Тальберг. – У нас тут надо под ноги смотреть.
На кухне Платон провел взглядом по скромному интерьеру, состоявшему из старой газовой плиты, трех навесных шкафчиков с облезшими дверцами и одинокого стола, укрытого полиэстеровой скатертью, собравшейся в некрасивые складки на углах. Под столом прятались четыре добротных табурета. Ровно настолько скромно, насколько он и ожидал от Тальберга, не стремившегося ни к роскоши, ни к порядку.
Тальберг вытащил стулья, и Платон сел спиной к стене, чтобы иметь наибольший обзор. В глубине квартиры зашумел фен.
– Надолго к нам?
– Год минимум, а дальше видно будет, – беззаботно ответил Платон. – Зависит от ситуации. Хотят финансирование вашего НИИ увеличить, но перед вливанием средств нужно провести ревизию распределения расходов по сегодняшнему дню.
– Под Кольцова роете? – спросил Тальберг напрямую.
– Специально не роем, но если накопаем, достанется и ему. Без обиняков, больно у вас район депрессивный, поэтому необходимо разработать и внедрить программу по развитию локальной экономики региона в целом, – пояснил Платон казенными фразами.
– Ну-ну. Попытайтесь.
Из комнаты вернулась Лизка, сменившая полотенце и халат на простенькое платье, и засуетилась у плиты. Пока она готовила ужин из того, что оказалось в холодильнике, Платону не удавалось рассмотреть ее лицо, но длинные волосы, доходящие до пояса, сводили с ума, как в прошлом.
Он отметил, что за прошедшие годы Лизка ничуть не потеряла в привлекательности, только формы стали круглее и уютней, но это была та самая маленькая Лиза. Он неприкрыто смотрел на нее, нисколько не заботясь, не заметит ли Тальберг его полный вожделения взгляд.
Наконец, она поставила перед ними две тарелки с парующей кашей и яичницей. Тальберг принес из кладовки банку маринованных огурцов и открыл ее так, чтобы не испортить крышку.
– Садись с нами, – попросил Платон Лизку.
– Постою, – сказала она. – Я ужинала перед вашим приходом.
Он с аппетитом приступил к трапезе, потому что из-за переезда за весь день не довелось перекусить. Тальберг вяло ковырял вилкой в тарелке.
Сначала ели молча. Когда первый голод прошел, Лизка принялась расспрашивать о семье и работе.
– Женился, развелся. Не сошлись характерами – она красный автомобиль хотела, а я только на черный соглашался, – подшучивал Платон. – Детьми не обзавелись. Оно и к лучшему, делить не пришлось.
– Сестру проведал? – спросила Лизка.
– Нет, к Вере не заходил. Она предлагала у них пожить, но не хочется стеснять своим присутствием. Тем более что квартиру ведомственную предоставляют, а я, как холостяк, имею определенные потребности… – и он подмигнул едва заметно покрасневшей Лизке.
Потом он рассказал, что работа у него интересная, зарплата – тоже. Одно плохо, вся жизнь проходит в разъездах и нигде обжиться не получается, копить деньги не на что, поэтому тратит их на нечасто выпадающий отпуск. Но после Лоскутовки ему обещали повышение и постоянное место в столице. И вообще, Платон – перспективный специалист по экономической безопасности, которых в стране раз-два и обчелся.
Лизка слушала с любопытством и улыбалась. Он раззадоривался и говорил без умолку. Тальберг сидел молча, ел один за другим огурцы и выстраивал огуречные хвостики в ряд за тарелкой.
Посреди рассказа, как Платона едва не облапошили на секретном объекте в позапрошлом году, когда он почти пропустил лишний пункт в смете, зазвенел звонок.
– Ольга пришла, – сообщила Лизка. – Надо устроить ей нагоняй за прогулки допоздна.
– Пусть гуляет, – сказал Тальберг. – Возраст такой.
– Хорошо, только уроки кто за нее делать будет? Ты? – возмутилась Лизка, и Платон заметил, что ее глаза в гневе стали еще более зелеными и оттого прекрасными. – У нее и так за прошлую четверть оценки по всем предметам сползли. Кроме математики, потому что там с самого начала сплошные проблемы.
Лизка вышла из кухни. Из коридора донесся приглушенный разговор, из которого не получалось разобрать ни слова, но бурная интонация подсказывала, что попытка прочитать воспитательную речь натолкнулась на активное сопротивление со стороны Ольги.
– Иди в комнату, завтра продолжим, – донеслось из коридора, и на кухне появилась Лизка. – Поговори с ней, как отец! Она меня игнорирует!
– Думаю, уже поздно, – ответил Тальберг. – Через пару лет сама перебесится.
– Иногда твои подходы к воспитанию меня просто поражают!
Он пожал плечами.