– А на шо оно мне? – вырвалось у парня само собою.
– Это как! – встрепенулся "репей"(негласное прозвище нудного дедка), забыв на мгновение о сигарете, и невольно подобрал грязнющие ноги, которые обычно от посторонних глаз не прятал. – Ты, брат, не того! Никифор пустобрехом никогда не значился. У меня завсегда дельное на языке вертится и покою не дает – суть бытия, ежели так можно выразиться. Наву-ука, – поднял он вверх не менее грязный, заскорузлый палец.
– А че пристаешь тогда? Де-е-льное, наву-ука… Еще руку подымает. Кушай свое дельное на здоровье, что других в это путать? – сказал Петька, подметив движение ногами собеседника. Петька и сам редко мыл ноги. По приходу домой бухнется на диван и часами шерстит приложения на смартфоне или зависает в чатах. А навались сну, так он скинет несвежие носки, не подымаясь, зашвырнет их в угол и на бок. А утром не до туалета. Куда-а… Мать едва растребушит засоню минут за пятнадцать до начала рабочего дня и он скачками на частную металлобазу, где, как уже год слесарил. И так изо дня в день. Но вид Некешиных ступней вызвал у него острое желание принять душ.
– Да как же без разговору-то, помилуй Бог! Ты, паря, шибко не туда гнешь, однако. Старших-то уважать надо, али нынче в школе подобной малости не учат.
– Ага, в особенности пьяных уважать учат, которые туда гнут.
– Че ты взъелся? От Нинки, чай, крадешься? спровадила, никак? так я тут при чем? То ваши дела, и не ерепенься заранее, Петруша.
– Не спровадила.
– А что не в настроении? не справился? осечка? хе-хе-хе… плюнь, бывает… Ну-ну, дело молодое, но это давай-ка в сторону. Я, ведь, дурья твоя башка, желаю наметить твому недозревшему разумению весьма нужную директорию. Базис, так сказать, оформить – Никифор, конечно, догадывался, что его недолюбливают, но считал, что это по мелкости людского ума выходит, – вот в чем дело-то.
– Очень интересно, прям спасу нет.
– А ты, Петенька, не обосабливайся. Вникни изначально, усвой хотя бы половину, а после ужотко ерничай.
– Э-э-ээ… В особенности «ужотком» проникнуться.
– Ну, прям вылитый ерш! Но, ладно, все одно примешь, вот в чем дело-то. Вот слухай, Петя…
И тут понесло говоруна. Залился в гармонный перебор об соседях по двору да про залетных. Всем кости перемыл, всех уважил вниманием и критикой поэтажно и поквартирно. Власть упомянул от большого душевного к ней проникновения. Вкривь и вкось разделал ее, заразу. Как же без власти-то в разговоре! Доклад сухим выйдет, совсем без весу. А без весу пропаганде нельзя. И где только выучился такому старый пустозвон. Вроде, кто зону примерил, не здорово-то разговорчивые. А Никифора не заткнуть. Вот и в этот раз разные разности в одну кучу собрал. Да так ладно, будто эта чепуха значения не меньше военного донесения особой важности.
Петька отчаянно хотел спать. Но, повинуясь глупому положению и рассеянно слушая стариковские бредни, длинно зевал и одновременно слагал в уме особую математику. Занимала его случайно увиденная три дня назад в хозяйственном магазине чудная вещичка. Даже ночь с Нинкой не выветрила из головы мысли о ней, так крепко засела.
И вроде ничего особенного. Портативная газовая плита для туризма, и всего-то. Аккуратненькая такая штукенция насыщенного красного цвета. От баллончика работает. Защиты в ней разные, сообразно требованиям безопасности, как и положено, соблюдены. Угар дает малый и прочие технические премудрости внедрены. Да, вот еще – броская надпись «FENIX» была на самом выгодном месте – глаз не оторвать. Вот только смущал ценник, на котором жирным фломастером старательно была выведена сумма в одну тысячу двести рублей.
Так бы и ничего. Сойти бы недоумению с рук будь это годом ранее. Не без "оговорки", но выкупил бы Петька так понравившийся предмет. Да надо же было случиться так, что финансовые дела Петьки «пустил под откос» разбушевавшийся кризис. Провинциальный городишко не просто увяз по уши, а агонизировал в непроходимой нищете и буквально издыхал на глазах. Работы не было, а которая и предлагалась в смысле зарплаты равнялась насмешке. При этом отвалить аж тысячу двести рублей было самоубийством. А тут явись сердцу забота такая. Потому Петька и раскидывал умом, как выкрутиться из столь щекотливого положения. Дебетовая статья давно приказала жить, а заначек на черный день Петька держать не умел.
– Да на што мне сдалась эта штуковина? – задавал он себе вопрос в успокоительной форме, – эка невидаль! Я не турист, не рыбак и не охотник. И тут же: – Да-а-а… вещь хорошая, сработана на совесть. Испробовать бы ее на природе. Воды вскипятить, к примеру, или яишню зажарить, – изводил себя Петька. – Жаль дороговато. Тыща двести! И за что! Ерунда туристическая. Весу всего-то не больше одного кило. Пару раз попользуешься и забросишь, а стоит, будто что дельное. На ветру наверняка гаснет. Бросовая штуковина, ненужность. Мда-а-а.. Красивая, конечно. В изящности не отнимешь. Другие против ее линий грубы, что увалень рядом с балериной. И окрашена, черт ее возьми, качественно… Работает вот от баллончика. Одного аж на два часа хватает. Всем хороша!