Я сразу вспомнил, как Лабиринт подкидывал мне проблемы одну за другой, а чёртовы сильнейшие твари последнее время так и вились вокруг. Предлагали, сулили, торговались. И судя по тому куску пирога, что лежал за Лабиринтом, совсем не зря. К тому же не стоит списывать со счёта объёмы энергии душ самого Лабиринта, его репозитории и богатства. Ничего удивительного, что сущности из кожи вон лезли, чтобы получить это.
— То, что ты смог почувствовать печать на себе, говорит уже об очень многом. И прежде всего о том, что ты сможешь разобраться в управляющих контурах Лабиринта, когда доберёшься до его сердца. Единственный выход для всех именованных получить свободы и выбраться из своей тюрьмы — это отключение Системы. Сделать это можно единственным способом. Спуститься на технический этаж Лабиринта, найти управляющий зал, где скрыто сердце божества, питающее Систему, и выключит его. Остановить. В тебе есть специальная защитная руна, которую я установил на каждый осколок своей души, она настолько сильная, что способна справится даже с полноценным воплощением Планарного повелителя. И она поможет тебе спуститься и пройти через первый зал жатвы, где собирается энергия души с кандидатов, ставших слишком сильными.
Щелчок пальцами, и мы оказались в огромном зале из моих ведений. Того самого, где пол был в крови, а посередине билось огромное сердце. Вот только на этот раз не было украшательств. Пол оказался не в крови, а просто имел странное отливающее алым покрытие. Что же до Сердца, то это был скорее огромный кокон, в котором я сейчас отчётливо видел медленно высыхающего человека.
— Помни, что у тебя будет только один шанс. Из-за того, что Система постоянно наблюдает за своими именованными, а также проверят их досконально, печать сработает только один раз. Без неё добраться до технического этажа будет очень и очень сложно. Ты на время потеряешь возможность ощущать себя, а тело будет действовать на автомате, но вскоре всё вернётся, не пугайся. Для активации руны достаточно просто подумать о ней и сильно пожелать. Ничего сложного. И ещё, перед тем как спускаться, ты должен быть твёрдо уверен в своих возможностях в руническом плетении. Как раз в тех печатях, что я установил на твоей душе и теле скрываются все нужные секреты, разберись в них, и отключить Лабиринт не составит труда. Моя печать скроет тебя от протокола смерти Системы, как только ты войдёшь на технический этаж. Но её силы хватит лишь на двое суток, помни и не затягивай. Лабиринт автоматически сделает тебя врагом, как только ты спустишься к нему в гости.
Я пару секунд обдумывал то, что он сказал и вновь не удержался от ещё одного, немного нервного смешка. Это он про ту защитную руну, благодаря которой я смог отвесить пинка демон-принцу? Кажется, моя единственная защита полетела к чертям. Если буду спускаться, придётся рассчитывать только на себя.
Искусственное пространство вокруг начало медленно искажаться и бледнеть.
— Выполни своё предназначение, и тебя достойно наградят, именованный. Не верь сильным сущностям. Независимо от их происхождения, они всегда превращаются в чудовищ, когда переступают через определённый порог силы и становятся зависимыми от энергии душ. И если вначале они человечны, то с каждым прожитым годом, столетием, тысячелетием они всё больше превращаются в бездушных чудовищ. Для них даже самые сильные люди всего лишь муравьи, а как с такими говорить? Их можно только использовать.
— Пошёл ты, урод, — сказал ему в ответ. — Вы ничем не лучше всех этих ублюдков.
А в следующую секунду я вываливался в реальность, глубоко дыша. Никто меня не беспокоил, отряда занимался своими делами и, похоже, даже не заметил моего состояния. А сам я пытался привести мысли в порядок. Урод мог быть прав только в одном — без отключения самого Лабиринта нам, возможно, не выбраться. Но где гарантия, что при его уничтожении, нас тут же не убьёт?
Ещё я сильно сомневался в том, что миры, спрятавшиеся за Системой, до сих пор ещё были живы. Снимем маскировку, и во вселенную рванут сбрендившие древние маги, которые были ещё хуже, чем те же Стражи. Проклятье.
Мысли словно сами собой вернулись к моему прошлому. Ненастоящему прошлому. Мама. Сестра. Все эти месяцы я старательно гнал от себя воспоминания о них, стараясь не зацикливаться, чтобы не сойти с ума. А тут оказалось, что все мои воспоминания — это фикция. Искусственная фигня! Чьё-то проклятое воображение!
— А-а-а! — не удержавшись, грохнул кулаком по стене, да с такой силой, что по ней тут же пробежала сетка мелких трещин.