Зорея Катх никуда не ушел. Чтец что-то чинил на коленке, сидя на плоском камне неподалеку. Камориль снова повернулся к Марику и спросил:
— Ну? И что ты скажешь… о нем?
Мальчик, не убирая рук с правого плеча спящего, ответил задумчиво:
— Он тоже странный. И очень плотный. Внутри какой-то другой тоже, — потом мальчишка поднял глаза на Камориль: — А ты, выходит, паук? Ты убил дракона? Чтец сказал, что долг исполнен.
Камориль, прищурившись, глянул в сторону Зореи.
— Исполнен, говоришь? М-да. Ситуация, конечно… И, да. Я — паук. Частично. Правда, оказалось, что я намного больше паук, чем казалось. А насчет дракона… Я не буду тебе врать: я не знаю, что вообще произошло. Но задание мы свое выполнили — это факт. Чуди, какой была, больше нет.
— Значит, мы сможем вернуться домой?
— Ну да, — Камориль присел рядом с Мариком, вглядываясь в лицо спящего. — И этого с собой возьмем. О, — Камориль обнаружил острые уши «потерпевшего», — это еще что такое?
— Я ж говорю — он странный, — повторил Марик. — У него там и мышцы есть, чтобы ими двигать. Я себе тоже такие хочу, — потом мальчик ловко ухватил верхнюю губу спящего и потянул вверх: — И вот еще, смотри, какие у него зубы.
Камориль оценил.
— Экий он… и как ты с ним… как с хомяком. Ну так… ты, значит, заштопаешь его?.. — уточнил Камориль неуверенно. — Все с ним… в порядке? В этом плане…
— Ну да, — ответил мальчик. — Сейчас, чуть-чуть там, и там, и все. Но потом он будет много спать.
— Сам, значит, не пойдет?
— Не знаю. Люди, которых я до него лечил, после похожего где-то с неделю лежали… а этот… ну, я не знаю, в общем.
Камориль поднялся и пошел к камню, на котором сидел Зорея. Некромант чуял, что так просто от чтеца не отделаться. Да и неплохо было бы узнать, что там «забывал» зверь…
Зорея Катх поднял взгляд на Камориль. Во взгляде, в котором некромант ожидал увидеть презрение и ненависть, оных, почему-то, не обнаружилось, и это было странно, даже учитывая общую безэмоциональность, присущую лицу чтеца. В руках у Зореи что-то тускло поблескивало.
Камориль молчал, глядя на чтеца, чтец — тоже.
— И… что это было? — спросил, наконец, Камориль.
— Что?
— Все… это. Что ты видел? Когда я подошел к Мертвари…
— Ты воткнул ей в глаз свои кости, — ответил чтец, — и она зашлась в агонии. Ты упал — я думал, потонул. Другие две головы стали быстро гнить и, как будто бы, разлагаться. А потом она лопнула, как надувной шарик с водой. Только это была не вода. По всему берегу растеклись зловонные внутренности, похожие на вздутых змей кишки и полусгнившие ошметки, в общем, какая-то биологическая, мерзко воняющая каша.
— А этот? — Камориль кивнул в сторону тела на песке.
— Этот нашелся во вспоротом брюхе Чуди, еще живой.
— Вот как, — произнес Камориль. — А что ты с ним сделал?
— У парнишки был шок, — ответил Зорея, продолжая что-то блестящее теребить руками. — Он помнил, как Мертварь его сожрала, и помнил, как он был внутри… не понимаю, как ему удалось выжить, но — тем не менее. Он попросил меня помочь ему забыть это все.
— И ты помог?
— Да, конечно. Это мой долг, как чтеца — позволить человеку умереть спокойным и счастливым.
— Умереть? — Камориль еще раз, на всякий случай, оглянулся на Марика и ушастого на песке.
— Ты ж некромант. Разве смерть не висит над ним бледным исполином? Очевидно — парень не жилец. Он же наполовину переваренный.
Камориль снова оглянулся. Повернулся к Зорее:
— А что это у тебя?
— Это? — Зорея поднял повыше то, что держал в руках. — Это ожерелье из бусин памяти. В древние времена такие штуки считались ценным атрибутом посвященного чтеца. Их осталось в мире не так уж много, и мне вот выдали один комплект — в числе прочих артефактов, на всякий случай. И, думаю, случай как раз настал, так что теперь каждая бусина хранит ненужные тому человеку воспоминания.
— А что станет с бусинами, если человек умрет? — поинтересовался Камориль.
— Они будут снова пригодны к использованию, — ответил Зорея. — Это вообще давнее очень колдовство. Его практиковали во время древних войн, когда нужно было надежно спрятать от врага информацию и не выдать ее ненароком. Так что — память ими хранится надежно… И вернуть ее, попросту уничтожив ожерелье, никто не сможет. Понимаешь меня?
— Отлично понимаю, — проговорил Камориль, тщательно следя за своими бровями, чтобы те не выдали другого его понимания.
Похоже, Зорея промыл ушастому мозг. Но это у них вышло… взаимно. Иначе, чего это он так легко все рассказывает? Где пистолет? И почему Зорея не пробует их с Мариком порешить?