— Посуду мыть? — крикнул он вслед убежавшей куда-то в другие комнаты Варамире.
— Оставь так! — донесся ее ответ.
Ромка хмыкнул, потер запястьем нос и двинулся наружу.
Дом Варамиры стоял почти на самом берегу. Ромка не видал еще домов, стоящих так близко в воде (лодочные гаражи — не в счет), и ему казалось, что жить в таком — опасно. Здание, тем не менее, выглядело вполне надежным, в стенах его не наблюдалось трещин, разве что металлический настил крыш кое-где поела ржавчина. Флюгер в виде петуха проворачивался без скрипа. Тут и там у основания дома из песка проглядывали округлые стесанные глыбы, большие, серо-зеленые. Песок здесь был желтый, крупный, и, если посмотреть на просыпающееся солнце, то можно заметить, что песчинки сияют чуть ли не ярче моря, покрытого легкой рябью.
Несильный ветер трепал Ромке челку. А внутри у него рокотал самый настоящий девятый вал. Но он никак этого не показывал. Было нельзя.
Вскоре из дома вышла Варамира, одетая в чуть более практичную одежду, чем при их первой встрече, но все равно брюкам женщина предпочла юбку. За плечом у нее висел спортивный рюкзак. Она захлопнула дверь и повесила на нее навесной замок. Закрыла его. Ключ положила в карман.
— Ну, пошли, — сказала «бабка», обернувшись к Ромке.
Когда Роман поравнялся с ней, Варамира приобняла его за плечо:
— Герои романов уходят в закат, и на том их истории заканчиваются, — сказала она, — а мы с тобой идем в рассвет, а это значит, что наша история еще только начинается.
— Любите вы, взрослые, всю эту лабуду романтическую, — пробурчал Ромка, улыбаясь немного натянуто. — А чего, кстати, на рассвете надо идти?
— Потому что днем будет слишком жарко, — объяснила Варамира.
Они обошли дом со стороны моря, спустились по пологим камням к небольшой заводи. На волнах плавно покачивалась синяя весельная лодка компактных габаритов, то и дело ударяясь об автомобильные шины, прикрепленные к деревянной пристани. Привязана она была желтоватым ветхим канатом к толстой металлической скобе.
— Запрыгивай, — скомандовала Варамира.
Ромка, легко поймав ритм движения лодки, забрался внутрь. Варамира кинула в лодку рюкзак, отвязала трос и, толкнув суденышко в морские объятия, забралась туда сама, лишь слегка замочив подол. Первое время Варамира отталкивала лодку от песчаного дна одним из весел, а потом взяла второе весло, установила оба в крепления и стала грести, иногда оглядываясь и проверяя, происходит ли движение точно на восток.
— А долго до него, до этого Шелковичного острова? — спросил Ромка.
— Часа три, — ответила Варамира.
— Три часа грести? — удивился мальчик.
— Ничего, не заржавею.
Ромка покосился на нее подозрительно.
— Не волнуйся, все в порядке, — успокаивающе произнесла Варамира. — Все, как надо.
— Так а… — Ромка замешкался, — может, раз есть время, ты мне таки расскажешь, что помнишь, о «том человеке»?
— Ты хочешь, чтобы я гребла и рассказывала?.. — хмыкнула Варамира.
— Ну… Давай я погребу, а ты расскажешь. Пока буду грести — ты будешь рассказывать.
— Договорились, — улыбнулась «бабка». — Сейчас от берега чутка отойдем, и поменяемся местами.
Так и сделали.
Варамира относительно долго смотрела куда-то в морскую даль, гнула тонкие пальцы на правой руке, теребила какое-то серебряное кольцо. Ветер дул сбоку, ни на секунду не оставляя в покое ее длинных вьющихся волос, постоянно норовя хлестнуть ими посильнее шею или лицо.
— Нам довелось жить в очень сложном и очень красивом мире, — начала она, — и ты об этом еще узнаешь. Поймешь, так сказать, всю глубину вопроса.
— Да я уже понял, что как-то все неспроста, — хмыкнул Ромка, не прекращая грести.
— Ну да, плохо начала. Стандартно. Не хватает мне смелости прямо взять и начать с важного, с фактов. Ну, а чего. Попробуем так… Значит, мы жили в деревне — я и пять моих сестер. Учиться пошли, все дела. Я пошла на исторический факультет, — ничем мой выбор обоснован не был, просто вышло так. И там меня заметили. И тогда же началась война. Тогда… да и сейчас так порою происходит, — опасно было задавать вопросы, и уж тем более противиться приказам, пришедшим с таких, образно говоря, вершин. Я не знаю, чем они руководствовались при отборе, — но по итогам я оказалась транспортирована в некоторое помещение, выглядевшее стерильным, вместе с еще двадцати девятью девушками примерно моего возраста. Перевозили нас в закрытом транспорте, так что я не знала, где нахожусь, разве что, мне было понятно, что место это достаточно далеко от моего дома. Мы стали проходить какие-то письменные тесты…