Тот, наконец, соизволил присесть на песок рядом со мной.
— Да, пожалуй, — проговорил он. Снял очки, потер глаза, опять надел. На меня глянул: — Ну… Раз ты на меня не злишься, что похвально, и на нее не злишься, что странно, то я уж рискну, спрошу о том, что волнует нас обоих… Ты не подумай чего, но нам правда интересно.
— Я уже испугался, что это вас там такое интересует. Если вы не в курсе, чем заняться наедине, то это к Камориль — он порекомендует вам правильные, интересные фильмы на эту тему. С сюжетом! Может, даже со свадьбой в конце!
— Мйар, так ты все-таки злишься? — переспросил Эль-Марко, проигнорировав мои эвфемизмы.
— Ну, разве что, чуть-чуть. Глубоко в душе. Вы — хорошие, да и какое право я имею?.. Но это — да, эмоции, и их надо проживать, и ничего с ними не поделать, — признался я.
— Ну так вот, собственно, о Камориль… — Эль-Марко собрался с духом и спросил: — Почему ты его не принимаешь? Красивый же мужик, хороший друг! На все ради тебя готов. Я думаю, по-настоящему на всё.
Этот ожидаемый и, в то же время, неожиданный вопрос заставил меня надолго замолчать. Врать не хотелось. Себе — в том числе. Чувства — они, конечно, необъяснимы, как по мне, и логике не поддаются, но… Раз уж Эль-Марко спросил… Не думаю, что эти откровенности ему легко даются. Мы с ним как-то до этого всего так вот, совсем по душам, не разговаривали. Сначала он совсем ребенком был, потом вымахал, как будто бы за день, в себя нынешнего, и с тех пор он всегда где-то недалеко, но и недостаточно близко, чтобы я смог наше с ним общение назвать дружеским вовсе уж не кривя душой. Сейчас мне, конечно, ответить бы ему «Не твое дело, приятель», но я же уже сказал, что не злюсь. А это резковато будет.
— Да, знаешь… это все как-то очень… не так, — наконец выдавил я. Дальше проще пошло. — Понимаешь, впервые, когда я осознал, что на самом деле могу являться предметом интереса человека своего же пола… Знаешь, это как удар поддых, как неожиданное предательство. Почва уходит из-под ног. Некий массив живых душ, которые в перспективе могут быть моими друзьями, исчезает, становится чужим. Это как будто ты сошел с асфальта на песок. Это непонятно и страшно.
Я замолк, а Эль-Марко замер, переваривая услышанное.
— Хм. Я Камориль с самого детства знаю, так что привык к таким, как он, — наконец ответил Кападастер, — и потому не до конца могу тебя понять.
— Ну, что уж тут… — я вздохнул. — Но это именно то, что я чувствую. Если б Камориль был просто другом мне — мы бы с ним были вместе навсегда. Но он же… ох. Он же хочет любви. А любовь — она же хрупкая, как тонкий лёд. Если мы станем… как это говорится?.. вместе — то это «вместе» в конце концов разлучит нас безвозвратно.
Кападастер где-то с полминуты молчал, а я думал о своих же словах, понимая, что наконец-то смог вербализировать свое истинное отношение к Камориль.
— То есть, Мйар… ты бы все-таки хотел быть с ним?.. — задал Эль-Марко следующий свой откровенный и непростой вопрос.
— А это точно вам с Мари интересно, тебя не Камориль ли подослал? — поинтересовался я на всякий случай.
— Цилиндром клянусь! — Эль-Марко прижал руку к голове. — Хоть он и не со мной сегодня.
— Ну ладно, — я улыбнулся. — У меня, видишь ли, слишком широкая душа. Наверное. Я бы всех хотел согреть и осчастливить. Вот что.
— Ты уходишь от ответа с проворством полярного лиса, — попытался пристыдить меня Эль-Марко.
Я вздохнул. Еще немного помолчал, глядя на море и собираясь с мыслями. И произнес, решив и для себя тоже, чего я жду от этой жизни в ключе нашей непростой беседы:
— Я бы хотел быть с тем, кого люблю, но чтобы это было гарантированно навсегда.
А через пару секунд за нами, у закрытого дома на мысе, что-то упало, издав громкий металлический гул. Я подскочил с песка и в два прыжка забрался на крупный валун, разглядывая, что там произошло.
Издалека я увидел, что Никола стоит рядом с калиткой, которая валяется на песке.
— Никс что-то творит! — сказал я Эль-Марко и бросился к дому.
Добежал я к нему как раз тогда, когда Никс рукой расплавляла навесной замок на двери в сам дом.
— Никола, может, не надо, а? — это говорила Мари.
— Что здесь происходит? — спросил я у барышень. — Никс?
Через минуту к нам подбежал и запыхавшийся Кападастер.
— Все… хорошо? — спросил он. — Никс, ты чего?
Никола отняла руку от покореженного навесного замка.
— Сейчас, остынет — сниму, и поглядим, что там в доме. Окна мне бить не хотелось, — призналась она.
— Никс, ты чего вообще? — Кападастер недоумевал. — Нельзя такое делать.