— Да уж, — вздохнула Мари.
Так уж вышло, что я опять подслушал разговор Эль-Марко и Мари.
Мы расположились на обочине у дороги. За побеленными приземистыми домиками виднелось спокойное море, бабки-торговки предлагали приобрести у них груши, яблоки, мед и семки в ассортименте.
Я погрузил баб Пашу, что безропотно ехала у меня на закорках весь путь от Оливковой бухты до поселка, в подъехавшую машину такси, на заднее сидение. Мари села возле водителя. Я пожелал им удачи и отошел на пару метров, ближе к Камориль и Николе.
Эль-Марко наклонился к сидящей уже в машине Мари и сказал:
— У нас бывало и хуже. Увидимся еще, только на телефон отвечай, хорошо?.. Надо ведь столько всего обсудить.
— Я нормальная, — сказала ему Мари. — Просто мне страшно все это. И я ничем не могу помочь. И это — вся семья, что у меня есть.
— Я понимаю. Осторожней там.
— Ты тоже.
И он захлопнул дверь.
Эль-Марко махал вслед отъезжающей машине рукой — просто, не долго. Потом руку опустил и повернулся к нам.
Вот как оно бывает у людей.
Да уж. Это правда удивительно — то, как мы наши баб Пашу. Как странно судьба складывается порой… Мне было немного грустно. Но совсем грустить не получалось — то ли ветер с моря прогонял печали, то ли нетерпение, которое начинало закипать во мне тем яростней, чем ближе становилось свершение моих планов.
Мы отправились на остановку, на которой как раз уже поджидал пассажиров маршрутный автобус.
— А мы не заедем на Лунь посмотреть? — спрашивала Никс у Эль-Марко, поднимаясь по ступенькам внутрь.
— А что на нее смотреть, — отвечал он, — ей там еще долго сидеть.
— Вот же мерзость, — шипел Камориль, сжимая и разжимая пальцы в брезгливой ярости.
Мы уселись, как всегда, в дальней части автобуса и принялись ждать отправления.
— Да ладно тебе, — попытался успокоить некроманта Эль-Марко. — Ну, сожрала она твою шубу и верблюжье покрывало…
— И два шерстяных пледа! — напомнил некромант. — Два! Натуральных! Шерстяных! Пледа! Я уже молчу о старых свитерах!
— Ну, они же были старые… ты их носил хотя бы?
— Нет! Но черный мне, между прочим, Мйар подарил! Я им дорожил!
— Ну, она же не разумная… То есть, разумная, конечно, но, разве что, как какой-нибудь подвальный тролль, — нашла и съела, тем более что ей было нужно подкрепиться перед окукливанием.
— Вот именно поэтому я и не завожу дома живых кошек или собак — мало ли, вдруг в них троллья кровь? — Камориль никак не мог успокоиться.
— Ну, если все же какой-нибудь котенок или щенок тебя соблазнит, ты зови меня, я тебе определю, есть в нем троллья кровь или нет, — посоветовал Эль-Марко.
Камориль расцвел:
— Да ты, я вижу, успел познать толк в…
— Эй-ей, — перебил его я, — Эль-Марко, а что с Лунью-то? Я что-то пропустил? Она… окуклилась?
— Так точно, — кивнул Кападастер. — Удивительное существо — эта Лунь. Жду не дождусь, чтобы посмотреть, что из нее в итоге получится! Это должно быть что-то невероятное!
Автобус тронулся, в нашу сторону двинулась женщина-кондуктор.
— А разве… если она станет бабочкой, она же тут же умрет! — горячо забеспокоилась Никс. — Может, отменить ей это все? Это возможно? Ну, как же так…
— Да не умрет она, — успокоил девочку Эль-Марко. — Ну, быстро, то есть, не умрет. Она — не бабочка, а нечто совсем иное. Скорее всего, после обращения в имаго она проживет еще долгую удивительную жизнь… Ну, в любом случае, мы сможем это определить наверняка, когда она вылупится, по состоянию ее пищеварительной и репродуктивной систем.
Эль-Марко с Николой стали обсуждать, что может выйти из окуклившейся Луни и будет ли это существо летать, а я уставился в мутное окно.
— Не переживаешь, что мы их одних отпустили?.. — спросил Камориль, сидевший рядом.
Я задумчиво хмыкнул. Это он о Мари и бабе Паше, вестимо.
— Немного, — ответил я. — Ну, а что, с собой их тащить, что ли?..
— И правда.
— Если Варамира оставила Пелагею одну в том подвале… поспособствовав тому, чтобы бабка больше не встала… думаешь, она планировала вернуться?
— Почему тогда просто не убила?
— Может, какая-нибудь солидарность колдуний? — предположил я. — В архивах у Элви, помнится, было написано, что Варамира — из их числа.
— Судя по тому, что рассказала старуха, эта твоя дамочка — что-то из ряда вон. Ни разу она не простая колдунья.
— Может, эта… как их, помнишь, ты рассказывал? Дикая?
— Дикие — они, конечно, разные бывают, — согласился некромант, — но таких спецэффектов, как те, о которых нам поведала старуха, вроде бы, не творят. Маги — они же… порою они могут создавать очень эффектные, величественные вещи, играть со стихиями, жизнью, смертью и всем таким прочим. Но на уровне быта многие (почти все) мало чем отличаются от обычного человека. Потому что для того, чтобы сотворить волшебство, надо подумать, напрячься, не ошибиться, сделать все нужное должным образом… свершившееся колдовство — особенно безмолвное — это итог множества принятых магом решений и совокупности совершенно определенных действий, даже если выглядит оно снаружи так, как будто бы вершится играючи. Это все поверху. А вот так, запросто, чтобы она в быту мешала, распространяют вокруг себя примитивную свою магию только элементалисты.