— Ага, — улыбнулся я невесело. — Поверь мне, даже это — далеко не самая большая моя жизненная неудача. Кроме того, — я подошел совсем близко к его креслу, а потом обошел его сзади, — ты еще этого не понял, но это я — твоя последняя надежда. Или, думаешь, ты и в таком состоянии своему брату помочь сможешь? Ну так вот я, в отличие от тебя, нормальная, хорошая, добрая и теплая надежда, та самая, которая придает сил в трудный момент.
— Ты что делаешь?! — запаниковал Родн, когда я взялся за ручки кресла.
— Ну, не на себе же мне тебя тащить, пирожок, — ответил я, прилагая усилие, чтобы сдвинуть кресло с места.
Очевидно, в последний раз это делали давно. Да и ковер мешался. Я, что уж там таить, после нападения чтеца на свою психику был малость слабоват, но мне все-таки хватило сил, чтобы сдвинуть его коляску с места. А дальше дело и того веселее пошло.
— Не смей! — кричал Родн Кои. — У меня агорафобия! Я должен оставаться здесь! Рабы наслаждения уже идут сюда! Они порвут тебя на розовых карасей!
— О, как заговорил, — умилился я, — надо будет запомнить метафору. А вообще — не дергайся. Мы с тобой, веришь ли, не такие уж и разные. Я даже не знаю, кому из нас больше повезло — мне или тебе. Честно — не знаю.
— Ты за это еще поплатишься! — рычал Родн Кои, но сделать ничего не мог. На кресле его удерживали ремни, протянутые между складок жира и промеж ног — так что, извиваясь, он даже с кресла не соскользнул бы.
Я докатил плюющегося словесным ядом чтеца до самой входной двери и открыл ее с ноги. Оказалось, она открывалась вовнутрь. Раньше открывалась. Ну, бывает. Что уж мне после того, как я ударил тщедушную женщину. Пару выбитых дверей я себе, так уж и быть, как-нибудь прощу.
Прежде, чем выкатывать Родн Кои под свет луны, я вышел туда сам, чтобы проверить, как там без меня Камориль, Эль-Марко и Никола.
Увиденное слегка меня озадачило:
Никс и Эль-Марко сидели на лавочке, Камориль вольготно развалился прямо на крышке стола, смоля сигаретку и поглядывая в синие небеса. В нескольких метрах от стола вповалку лежало человек пять бомжеватого вида без каких-либо признаков жизни. А, нет. Оборванцы все же дышали, а один еще и сопел.
— Это что? — спросил я.
— А, фиг их знает, — ответил Камориль. — Выползли из окрестных канав. Пытались прорваться в дом.
— А вы?
— А мы уложили их обратно спать, — поведал Эль-Марко. — Чтобы тебе не мешали.
— Людишечки, — протянула Никс презрительно.
— О, — смекнул я.
— Никс, — проговорил Эль-Марко наставительно, — Зря-зря-зря ты так. Мы не так уж от них отличаемся, не надо так говорить…
— Так, Камориль, — я не стал дослушивать, — дай мне свою рубашку.
— Это зачем это? — удивился некромант. — Мне снимать ее медленно, убивать спящих бомжей и петь?
— А, ну тебя, — я махнул рукой и развернулся, на ходу стягивая с себя майку.
— Во дает, — протянул мне в спину некромант.
Я вернулся во тьму ветхого домика и обнаружил Родн Кои там же, где его оставил. Чтец, разве что, материться перестал. Я набросил свою майку ему на стратегически опасные для восприятия Никс места и, снова поднажав, выкатил кресло наружу.
Родн Кои весь аж съежился.
Я подкатил инвалидное кресло к столику, на котором теперь уже сидел Камориль и, рядышком, Никс. Эль-Марко стоял рядом, закатывая рукава.
— Ребята, знакомимся, — произнес я. — Это — Родн Кои, он же — Родион Сизый, брат Тайры Кои и одно из вместилищ их единого на двоих сознания. Ну, и родственник Абеляра Никитовича, как я понимаю. Вот такие пироги с гипсокартоном. Чтец, лжец, и, вероятно… хотя, кто его знает.
— Сейчас мы все узнаем, — заулыбался Эль-Марко, характерно шевеля пальцами обеих рук. — К гадалке не ходи.
Я указал на целителя:
— Эль-Марко Кападастер. Штопальщик и… как там вас еще называют? Коновал.
— Камориль Тар-Йер, — сам представился некромант, — кондуктор и трупоед, раз уж у нас сегодня ночь нетривиальных прозвищ.
— А почему кондуктор? — спросила Никс. — Кто это все вообще придумывает?
— Потому что, как бы, проводник душ на тот свет, — проговорил Камориль замогильным полушепотом. — У-у!
— Ой, — вздрогнула Никс.
— А это — Никола Рэбел, огонек, — завершил я представление своих друзей.
Родн Кои молчал. Ему, очевидно, было страшно. Он, что ли, правду про агорафобию сказал?.. Да ну.
Камориль обратился ко мне:
— Так, ну и что этот молчаливый юноша, он тебе помог?
— Не совсем, — замялся я. — Полагаю, этих ваших оборванцев он призвал себе на помощь. Он довольно сильный чтец, торгующий забытьем типа наркотического. Очевидно, в обход Заповеди.