Существо издало странный утробный стон и тыкнуло мне ложкой с жарким в губы. Я все еще ничего не понимал, поэтому рта не открыл, так, что содержимое ложки полилось мне по подбородку.
Странная тварь зачерпнула еще еды и снова ткнула ее мне в рот. Тут я не стал сопротивляться и покорно вкусил недурную, на самом деле, снедь. Конечно, от одного вида моего «кормильца» меня бы стошнило (в нормальном состоянии) но тут мой организм явно алкал подпитки извне. Так всегда бывает, когда мне приходится регенерировать. А пока существо кормило меня, жутковато постанывая, я старался оглядеться и разобраться в ситуации.
Итак, я был привязан к деревянной конструкции в форме буквы «Т» при помощи скотча. Привязали меня хорошо, отдельно каждую руку и ногу, так, что пошевелить чем-либо кроме головы я не мог. Даже пальцы приклеили по одному. Тюремной камерой мне служила довольно просторная темная зала, похожая на отсек городской канализации, и, судя по сырости и запаху, это был именно он. Окон тут, вроде как, не наблюдалось, а свет шел от тусклой лампочки под самым потолком.
Наконец миска опустела и странное существо отодвинулось от меня, повернулось и медленно поползло куда-то прочь. Я смог оценить его настоящие масштабы и увидеть, так сказать, всю картину целиком: тварь была чем-то вроде огромной гусеницы с множеством рук, похожей на человеческую головой и светящимся скелетом внутри. Так же с уродливой головы свисали похожие на водоросли отростки (волосы?), путаясь в ворохе обвислых птичьих крыльев разных размеров и форм, таких же прозрачно-белесых, как и остальное тело.
Оторвавшись от гипнотизирующе-жуткого зрелища уползающего чудовища я, наконец, различил прямо перед собой другого пленника, которому, явно, досталось больше, чем мне.
По черным космам, выглядывающим из-под маски и по общему абрису фигуры я понял, что это Камориль. Он был так же, как я, на высоте полуметра привязан к деревянной конструкции, скорее похожей на стоящий на боку крест с дополнительной вертикальной балкой посередине, причем зафиксирован некромант был не только скотчем, но и кожаными ремнями. Голова некроманта, к тому же, оказалась прикреплена к серединной балке ремнем, а сверху на нее была надета маска, оставляющая открытым только кончик носа. Маска прилегала плотно, очевидно, лишая его возможности видеть и говорить. Он был раздет по пояс, и по исполосованной лентами скотча груди причудливо разлилось жаркое, которым его, очевидно, тоже уже «покормили», не догадавшись освободить хотя бы рот.
Я хотел, было, позвать его, но услышал, как скрипнула железная дверь, и решил погодить.
В свет лампы вышла высокая, неимоверно тощая женщина в кожаных трусах.
Я к тому моменту уже не мог удивляться, а потому отметил это для себя так, фоном, мол «странная какая-то, и не холодно ей?» Кроме кожаных трусов на ней были агрессивного вида сапоги на высокой платформе (ага, значит сама она не так уж высока), кожаные перчатки без пальцев и черная короткая маечка в обтяжку, подчеркивающая наличие почти полного отсутствия груди. Так же сия барышня имела на голове растрепанную короткую стрижку с ажурно выбритыми висками и множество металлических сережек в ушах, носу, губах и бровях. А худа она была, кстати, неимоверно. Я-то думал, что Камориль — тощий, но эта цыпочка давала ему о-го-го, какую фору.
На меня она внимания особо не обратила, зато, увидев живописно размазанное по Камориль жаркое, пришла в бешенство:
— Ах ты ж отродье, Лунь! Я же говорила, что можно маску снять! Сука мертворожденная, откуда ты такой придурочный взялся!.. А, ладно…
Я наблюдал, как она, стоя ко мне спиной, стягивает майку и, встав на шатающийся стул, вытирает грудь и подбородок Камориль. Под майкой на спине у нее обнаружилась некая завязочка, оказавшаяся частью кожаного лифа бикини.
Камориль застонал, очевидно, приходя в себя. Первые несколько секунд он метался в ужасе. Я себе представляю, каково ему было: проснуться слепым и обездвиженным на самом деле страшно. Затем он успокоился. Девица следила за его судорогами молча, и, что-то мне подсказывало, даже с удовольствием.