— Это у тебя логика извращенная, — мягко улыбнулся Рин. — Это совсем поехавшим психопатом надо быть, чтобы так это воспринимать.
Услышав это, Никс обернулась на ледяную тюрьму Керри. Может, он бы смог им что-то подсказать… но как его спросить? Вряд ли в таком состоянии он будет им помогать.
— Не то чтобы я так считал, но ведь в мире действительно много всего нездорового, — заговорил Рин. — Войны, болезни, шлепанцы Кей — ну, вы понимаете. Может, будь я слегка эксцентричней, я б посчитал… что смерть — то, чего мир не стоит, но почти что заслуживает.
— Погоди-ка, "стоит"? — переспросила Никс. — Мир стоит смерти? Не достоин, а стоит? Типа за него можно и умереть?
Никс показалось, что она нащупала.
— А любви, значит, не стоит, — скептично заметил Найк. — Или стоит? Кто готов пожертвовать любовью ради мира?
— Ну, звучит драматично, — пожал плечами Рин. — Но да, это слово можно читать и как "достоин", и как "стоит". Но… хм, не сказал бы, что это сильно облегчает задачу.
Никс принялась усиленно думать. Она заметила, что Найк отошел чуть в сторону, ближе к статуе и стал рассматривать надписи на ней.
Если бы какой-нибудь хрен с горы сейчас пришел к ней и сказал: значит так, этот парень исчезает навсегда, зато с твоими близкими все в порядке, либо — парень в порядке, а близких больше нет, да и вообще кругом взрывы и ураганы, конец не так уж далек. Что ты выбираешь? Никс передернуло от одной этой гипотетической формулировки. Конечно, Эль-Марко часто говорил, мол, "любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда"… Но Никс никогда не хотелось принимать это на веру, особенно — сейчас. Ей хотелось верить в лучшее.
Если бы ее заставили выбирать — она бы… наверное, она бы сказала, что своими жизнями должны распоряжаться хозяева этих жизней, а никак не она. И себя бы ради мира она смогла… смогла бы с этим разобраться, а другого… отдать за мир жизнь другого было бы высшим наказанием для нее.
Но она понимала также, что люди разные, и что другой вполне мог бы пожертвовать любовью. Кто-то, поставь его перед выбором, даже бровью не поведет и сделает все так, как надо. И это будет, в общем-то, горький, но… понятный, можно даже сказать хороший поступок, проявление баланса общечеловеческого альтруизма и врожденного эгоизма…
В этот момент она вспомнила о том, что говорил на последней лекции Абеляр Никитович. "Вы — не люди, когда-нибудь вы это поймете". Жаль, что он этого так никогда и не дождется.
Но кто они, если не люди? Не их ли отношение к смерти, любви и миру определяет их человечность? Не поэтому ли знаки на статуе требуют: "Назовись!".
И кем должен быть тот, кто придет сюда, будучи в своем праве? Кого ждет это место? Кто на самом деле должен был освободить Вьюгу? Не тот ли, кто ее здесь заточил?
Кто это был? Нашедший Путь? Где он? Кто он?
Узнать это сейчас, кажется, невозможно.
Никс затаила дыхание.
Да, она не знает, кто он.
Но! Она определенно может сказать, какой он. Каким он должен быть.
— Ты что-то надумала? — вопрос Рина прервал ее размышления, но она уже знала, куда копать.
— Я еще точно не уверена, — проговорила Никс, — но… кажется…
Найк, услышав ее голос, вернулся от стены.
Теперь на Никс выжидающе смотрели оба, и она слегка стушевалась. Но, взяв себя в руки, заговорила:
— Смотрите, мы не знаем, кого ожидает этот замок. А это замок, да. И к нему должен быть ключ. Но мы знаем, каков он. Тот, кого этот замок ждет. Итак… помните самое начало? Фантасубвеструм, не пожелавший менять курса? Нам показалось что это — косяк, но что, если нет? Вдруг тот, кто на самом деле должен был пройти этим путем, вызвал бы Второе Дитя на расстоянии, заставив его подвести корабль ближе? Или — заранее знал бы о маршруте Фантасубвеструма и создал бы те же самые ледяные ступени, но сразу, и спокойно бы в нужный момент взошел на борт?
— Если первый вариант, то ему бы это было ни к чему, — сказал Рин. — Он бы подозвал Фантасубвеструм, и тот просто опустил бы ему трап.
— Далее, — Никс лихорадочно подбирала слова, боясь потерять нить. — Если Фантасубвеструм повиновался ему, то повиновалось и Второе Дитя. Даже если их связывает телепатия, как у чтецов, то как-то возникнуть она должна была? Значит, этот… этот кто-то касался Второго Дитя. А это означает владение магией огня, причем… это проклятие большой силы. Я бы не смогла коснуться этой штуки. Я была на пределе.
— А как маг огня ты сильна, стоит признать, — подтвердил Рин. — Потенциально.
Никс решила не обращать внимания на его комментарий, хоть и была не согласна с такой оценкой. Продолжила свою мысль: