Айра с трудом мог поверить в историю, которую рассказывал Ветивер. Но после всего того, что он видел… не верить было бы глупо. И он отбросил сомнения и попытался слушать сердцем, чтобы понять учителя.
Тысячелетия назад Ветивер, когда он был еще молод (а он когда-то был молод и был глуп) стал мироходцем. Как и почему — совершенно другая история, знать которую Айре незачем. Имея силу и желание творить, Ветивер… создавал миры. Планетарного типа, в основном, на разном отдалении друг от друга. Чаще в параллельностях, изредка — в одной реальности, но в разных галактиках. Годы тренировок, изучения уже существующих систем, проб и ошибок, безжизненных глыб, истлевших, выжженных могил размером с луну — и вот, когда он подошел к созданию со всей своей любовью и терпением, когда он отдал почти всего себя, ему удался шедевр: мир-жемчужина, прекрасный, непротиворечивый, живой. Айра не мог понять, как может это существо… своим вот этим порою нелогичным, парадоксальным разумом осилить такую задачу… Как мог он создать… мир? Планету? Все на ней? Болезни тоже? Уникальные рельефы скал, очертания континентов… разве это возможно? Разве может разум одного человекоподобного существа придать форму и цвет каждому камню, каждой мелкой твари? Разве может он быть создателем всех тех дивных существ, которых можно назвать живыми? Разве не должен быть способный на все это разум абсолютным, идеальным? Ветивер, видя его смятение, объяснил, что "создание" — слегка высокопарное определение. Скорее, миры он составлял. Словно паззл, как детский конструктор. Из того, что подглядел где-то, из того, что приснилось, что взял с собой, припрятав в широком рукаве, из того, о чем мечтал, строил он свой совершенный мир. И, создавая его, населяя его, пробуя получившееся на зуб, он дивился тому, что мир начал… жить. Жить и крепнуть. Развиваться, усложняться, словно прорастать огромным дубом из желудя, что раньше помещался в детской ладошке. В этом ожившем мире стали зарождаться некие сущности, чья потенциальная сила была намного больше той, что Ветивер вложил в них. И возрадовался он проросшим семенам, и жил на своей земле как смертный, наслаждаясь созданным, поддерживая порядок там, где требовалось его участие, хоть и был к тому моменту почти бессилен.
"Ну конечно, — подумал Айра. — Может ли не быть богом богоборец?.." Человек — а именно в человечьем обличье был Ветивер, — шествовал рядом с ним, продолжая свой рассказ, в который все сложнее было поверить. Трещали свечи, скользил меж них узорчатый шлейф парадной мантии Ветивера, лоб мага то и дело пересекали тени от колонн.
Он живописал годы благополучия. Он не скрывал, что в системе были изъяны, и, вероятно, не все он мог исправить своими силами — что-то уже слишком разрослось, что-то было потеряно, каких-то мелких вещей он просто не замечал. Он признавал свое несовершенство. Он никогда не был идеальным. Но он старался сделать все, что мог…
И вот однажды в лелеемую им жемчужину пришли двое из внешних миров. Им понравился созданный Ветивером мир, и они решили не только остаться в нем, но и присвоить его, забрать этот мир себе. Словно дети в песочнице, жестокие, с неутолимой жаждой обладания, принялись они выживать творца из созданной им земли. "Голодные боги в изгнании" — так назвал их Ветивер. Осознав свою беспечность, он решил убить разом двух зайцев, и потому возвел вокруг своего любимого детища что-то вроде стены. Это было пространство, защищающее созданный им мир от попаданий извне. Пространство это было многослойным и питалось энергией людских душ, что путешествуют туда во сне.
Но оказалось, что возведение этой границы выело куда больше сил, чем он предполагал, оставив его самого почти беззащитным и крайне беспомощным… И долгое время он пробыл внутри своего мира, как в западне, неспособный противостоять пришедшим извне, замурованный вместе с ними, словно в темнице. Но выход из ситуации он нашел.
— Какой? — спросил Айра у остановившегося Ветивера.
— Это было моей ошибкой, — сказал он, взглянув на Айру, — Еще одной… страшной ошибкой.
По его лицу скользнула тень. Зеленые глаза словно померкли на секунду.
Он надолго замолчал. Тогда Айра спросил:
— Кем были те двое, что пришли из внешних миров? Как именно они собирались присвоить себе созданный тобою мир?
Ветивер прошел чуть вперед, обернулся к Айре, раскидывая по плечам темно-красные косы: