— Они говорили, что я — талантливый мастер, но я для созданного мною мира мертв. Я, мол, не в состоянии с ним управиться. Мир не принадлежит мне боле, говорили они. Творение превзошло творца. Теперь, мол, лишь им под силу исправить все, что я сделал не так. Они знают лучше, — он тяжело вздохнул. — Но я-то видел, что между собой у них мира нет. Я видел, что, оставшись одни, они или разорвут мое детище на куски, или изуродуют так, что… какая-то из этих свечей навсегда погаснет.
— Знаешь, я, кажется, начал понимать, отчего твой характер скверен, — мягко сказал Айра, позволив себе тень улыбки, — и почему ты начинаешь считать людей и предметы своими. Ты многое потерял и многим привык обладать. Ты долго был тем, кто действительно суть — хозяин всего.
— Пожалуй, ты прав.
— Если все это так… — продолжил Айра, обводя свечи рукой, — и ты теперь здесь… вдалеке от того, тобой созданного мира… Что случилось с ним дальше?
— Пойдем, — Ветивер отвернулся, подождал, пока Айра снова окажется с ним рядом, и продолжил, иногда медля, словно не мог подобрать нужных слов. — Борьба с пришедшими извне длилась века. С переменным успехом. Иногда мне казалось, что я близок к цели. Иногда им почти удавалось уничтожить меня. И я понял, что такой как есть я их не одолею. И не одолею, если буду бороться с ними лоб в лоб. Я должен был быть хитрее. Я сказал своим лучшим и самым достойным ученикам, что отправлюсь во внешние миры, искать мудрости и силы, чтобы исправить несовершенства мира, чтобы он засиял. Ученики передали это людям, и те зачем-то решили, что я ищу им место для жизни после смерти. Но я лишь бежал от тех пришлых врагов. Нигде не было мне покоя, не было отдохновения. Не прельщала меня чужая власть и любовь, не манили тайны, не трогали злые интриги. Я хотел себе свой мир. Свой. Обратно. И я вернулся другим. Я был сильней. К той силе, ради обретения которой я создал в собственном мире что-то вроде устройства самоуничтожения, ведущего обратный отсчет, — мол, если не мой, то ничей — я прибавил съеденные сердца чужих богов. Словом, я вернулся и со всей яростью и злостью обрушился на тех двоих… Но так же силен был ответ их, и не спасла меня новая злая сила. На долгие годы я впал в забытье, словно умер. Но — не совсем. Однажды я был возрожден. И я словно ополоумел, я так хотел… Снова случился бой. И во второй раз один из пришлых духов одолел и прогнал меня, мол, иди и найди Сияющий Мир, который в прошлый раз не отыскал. А что мне его искать? Я давно уже все нашел. Но мне пришлось уйти. И вот мы с тобой повстречались на одном из ветреных перекрестков. Если раньше я еще лелеял надежду вернуться и все исправить… теперь я все чаще думаю: а не стоит ли мне просто попробовать снова? Тот мир все равно погибнет — если я не вернусь. Накопить силы, найти хорошее место, и, зная теперь и умея, заранее воздвигнув защитную стену…
— …и оставить тот мир-жемчужину во власти пришлых хозяев?.. — ужаснулся Айра, замедляя шаг и почти останавливаясь. — На верную смерть оставить?..
— Посмотри на эти неисчислимые свечи, — Ветивер обернулся к нему. — Так ли ужасно, что одна из них вскоре погаснет?
Его волосы светились по контуру золотом, бледное лицо все еще было бесстрастным, но в словах его звучало отчаяние и разочарование. Но была там и надежда — слабая, почти незаметная, последняя надежда отчаявшегося.
— Я уже отдал за эту жемчужину жизнь, и я все еще помню и люблю то, что создал, — проговорил Ветивер. — Пускай этого недостаточно. Но… я попробую снова. Да. Это будет последний раз.
— Я не понимаю, — сказал Айра. — Ты рассказал мне все… зачем? Или… постой. Ты знаешь дорогу назад, в тот мир, из которого изгнан. Но ты ищешь не просто путь. Ты ищешь… союзника? Чтобы не быть одному против тех двоих? Это и есть твой путь — найти того, кто встанет в твоей борьбе рядом с тобой, и тогда ты сможешь вернуться…
— Айра, ты очень талантлив, — голос Ветивера звучал глухо и низко, — ты умен, хоть я и ругал тебя почем зря. Ты нежен, решителен, смел, у тебя большое сердце, и Рем передает тебе добрые знаки. Но при всем при этом — прости, но нет, ты мне не союзник и даже не ровня.
— Но почему ты помогаешь мне? — обескуражено пробормотал Айра.
— Потому что при всем при этом ты… ты больше, чем маг и больше, чем мироходец. Когда — если — мы найдем дорогу назад, я надеюсь, ты сможешь исполнить свою часть уговора и, в свою очередь, поможешь мне.
— Мы? Дорогу… назад? Неужели мы… тот мир, который я забыл… город… неужели мы с самого начала ищем одно и то же?
Айра был оглушен, дезориентирован, потерян еще больше, чем когда-либо.