— Ну что ж, — произнес Рин, отворачиваясь от починенного ледяного короба, — полдела сделано. Все живы. Мир, кажется, не собирается коллапсировать, по крайней мере Мир Снов. Давайте глянем, что там еще у них припасено на наш счет.
Они двинулись к порталу.
Никс первой забралась по ледяным глыбам, напоминающим неровные ступени, ожидая увидеть в черноте за дверью что угодно. Впрочем, проход все еще был достаточно широким, чтобы они смогли войти туда втроем. Никс подождала друзей.
Они вместе ступили за грань, в душную звездную тьму, вынырнув из холодной и теперь уже пустой залы, чтобы тут же очутиться в…
Никогда еще Никс не видела, чтобы морок так разительно менялся прямо под взглядом наблюдателя.
Она видела светлый силуэт вдалеке — Вьюга все так же парила невысоко над землей, но за ней простирался шлейф, расширяющийся, растекающийся кругами, словно пролитая в воду краска. Черный город Сол излечивался от своей черноты, белели стены, красные, фиолетовые, желтые крыши поблескивали в первых рассветных лучах, словно мозаика из стекла.
Никс с остальными оказалась стоящей на высоком холме, на вершине широкой, длинной лестницы.
Сол, застывшая над ним Антарг со стаей летающих островов, красное яблоко луны на вершине Сердца Мира — все лежало пред ними, как на ладони.
— Куда она идет? — спросил Рин, очевидно имея в виду Вьюгу. — Она уходит из города?
— Н-не знаю, — растерянно проговорила Никс. — Может быть…
Вьюга плавно летела над улицами, окрашивающимися в белый, пока не остановилась там, где на город не падала тень Антарг.
— Погодите… вы тоже это видите? — спросил Найк. — Как это?.. Солнце — вон, только выбирается из-за горизонта, откуда же…
Никс тоже плохо понимала, как может возникнуть такой эффект, тем более что свет, в котором замерла Вьюга, не был похож на красные отблески круглой луны над Сердцем Мира. Словно солнце, что встает над горизонтом — ложное, а настоящее — спрятано, и вот теперь, когда черный город Сол становится белым, расположение этого скрытого солнца можно определить, хотя на небе его нет.
А потом Вьюга, посмотрев по сторонам, вниз и вверх, развернулась к этому солнцу и… Морок пронзил такой силы и чистоты звук, что то, что спящие называли Зовом, меркло в сравнении с ним, будучи похожим скорее на мягкую поступь крадущейся в темноте кошки.
Никс заткнула уши, но это не помогло.
Морок загудел, словно разбуженный колокол, завибрировал, заскрежетал, как стекло под ногтем, и, содрогнувшись до основания, снова затих.
В обрушившейся абсолютной тишине Вьюга замерла, словно ожидая чего-то.
Или — кого-то.
Мироходцы: имя
Рем, шатаясь, отошла от Айры. Он не сразу понял, что с ней происходит — мгновенное изменение было незаметным, внутренним, слишком тонким. Как не могут близкие порою увидеть и опознать смертельную болезнь у усталого старика, так Айра не увидел, что поведение Ветивера и всех его сущностей предрекает большие, возможно, страшные перемены.
Рем обратилась Мартой. Женщине явно было плохо, лоб ее блестел испариной, она, отходя на два шага назад и упираясь спиной в колонну, держалась за сердце, тяжело дыша.
— Из меня… Из меня вырывают… — закашлялась она.
Айра наконец очнулся и подбежал к ней. В этот момент она сменилась Ветивером, потом снова Рем, затем множество сущностей стало мелькать, как карты в руках профессиональной гадалки. Лица сменяли друг друга почти мгновенно, то или иное могло задержаться на секунду, не больше, и пускай длилось это не долго, Айра успел поразиться, скольких личин Ветивера он никогда не видел. Он даже не подозревал о них. Неужели их… столько?
Ветивер, все еще мельтеша, согнулся, сполз к основанию колонны.
— Что с тобой… с вами? — тревожно спросил Айра, опускаясь рядом.
Ветивер схватил Айру за локоть:
— Открывай врата. Я вижу путь. Меня тянет туда, и если мы не пойдем… Он вырвется.
— Кто — он?..
— Открывай врата!
— Прямо здесь?!
Они все еще были внутри храма Тысячи Свечей, и Айра не мог представить себе, как тут можно открыть врата, откуда взять их?
— Айра… Ты должен… Создать новый прокол… Ты как-то раз смог. Если ты этого не сделаешь…
Айра выловил в глубине себя грустный, циничный смешок: если он не сделает — то что? Что станется с Ветивером? Не убьет же его какое-то вырванное… Что там? Сердце?
Другая часть его сострадала Ветиверу. Айра знал, что меняться — больно. И сумасшедшая смена обличий наверняка причиняет Ветиверу страдание. Да и умирать ему будет больно, наверное. Но разве не припасено у него тузов в рукаве и на этот раз? Разве может быть эта смерть окончательной?