В общем, в тот же день меня перевели под домашний арест. Он длился неделю-полторы, а затем мне вдруг сообщили, что я оправдан. Я до сих пор не знаю, как так и что это было.
Мне это кажется несправедливым.
Кто-то кого-то подкупил? Мартин решил, что маловато вмешался? Снова происки Сесиль? Фанаты и элементалистки такого точно бы не смогли.
Наверное, истины мне не узнать никогда.
И вот, все еще не веря в то, что все закончилось, я иду по старому городу, более не чувствуя с ним родства.
Я попытался было влиться в прошлую свою жизнь. Но, обозрев ее, будто бы со стороны, понял, что очень многое нужно менять.
Так, если я хочу, чтобы "Негорюй" продолжила существование, чтобы мы стали знамениты и успешны, даже пускай божественная искра покинула меня — я должен работать, работать и работать. И чтобы моя жизнь не скатилась на самое дно, я должен делать то же самое. Да, заработать и разбогатеть — разные вещи, но с чего-то мне непременно нужно начать. И да, я помню, кем я был когда-то — кажется, с тех времен целая вечность прошла. Меня называли… Королем севера, что ли? Этот титул так же смешон мне теперь, как и тогда, когда я услышал его впервые. Потом я принял этот титул и принял себя, и все еще принимая себя таким как есть, здесь и сейчас, я иду своим собственным путем.
Собственно, конкретно сейчас я иду с собеседования. Это — всего лишь третье, подумаешь.
Я взглянул на город с высоты холма, на котором расположен мой дом.
Небо заполонили облака, безуспешно пытающиеся сложиться обратно в тучу. Скоро их унесет ветром. Листва зелена, мокрые от недавнего дождя парки темны…
Я повернул ключ в замке, открыл калитку, вошел, закрыл ее за собой, поднялся по лесенке к дверям, по пути стряхивая капли с ореховых листьев.
Хозяева дома чаевничали на кухне.
— К тебе подруга пришла, — сказала Светлана Юрьевна. — Наверху сидит.
"Ладно", — подумал я и кивнул домовладелице, ставя зонт в положенное место. Разулся, стянул с шеи шарф и пошел по коридору, непроизвольно ускоряя шаг.
Я не мог надеяться… нет, не мог.
Она не придет. Она не знает, где я живу. Конечно, она может узнать. Она наверняка узнала, все эти дела, заседания, все это… Но, зная, она бы все равно не пришла. Не стоит себя накручивать. Это невозможно.
Я взбежал по винтовой лестнице, топая, как слон. Распахнул дверь в свою комнату…
Среди разбросанного тут и там хлама, прямо на моем кожаном кресле победно восседала Ирвис.
— Приветики, — мягко улыбнулась она. — Давно не виделись.
И правда.
Я успокоил дыхание, прикрыл дверь, расчистил себе место на еще одном стуле и, тяжело на него опустившись, сказал:
— Ну здравствуй, здравствуй.
— Что, не меня ожидал увидеть?
В ее глазах сияло лукавство, доброе, озорное. Я совершенно искренне улыбнулся ей:
— Я весьма тебе рад. Я бы даже сказал — очень.
— Славно, — произнесла Ирвис, поднимаясь. — Я пришла за своими вещами, к слову сказать.
— Какими вещами? — не понял я.
— Во время нашего путешествия я делала кое-какие покупки и отсылала их по почте на твой адрес, — Ирвис пригладила платье. — И вот пришла забрать их.
— Покупки? — переспросил я.
— Покупки, — ответила Ирвис.
— И как же ты отсылала их по почте?
— Через друзей, — улыбка.
Нет, ее было не подловить.
Насколько я знаю, тогда, на озере Явер, ничего особо страшного не случилось. Ну подумаешь, полезли из озера мертвяки… Ари рассказывал, что Ян Фредек долго и бессмысленно ругался с подошедшим к стенам лагеря Камориль, который требовал немедленной выдачи оставшейся в лагере части компании. Мертвяки никого не трогали — просто стояли и мозолили глаза поглощающим. При этом Камориль особо сильной магии не использовал — само место помогало ему, и с некроманта были взятки гладки. В итоге ему выдали Аристарха, а девушек Ян оставил при себе. Потом, впрочем, к суду же и привез.
Собственно, я не видел Ирвис именно с тех пор.
— Так, ну, собственно, я все собрала вот в рюкзак, — Ирвис похлопала черную холщовую сумку с лямками по боку, — и готова отчаливать.
— Куда пойдешь? — не слишком задумываясь над тем, что говорю, спросил я. — Домой?
— М-м, нет, — она покачала головой. В такую влажность ее волосы вились особенно заметно, и теперь прядки смешно подскакивали. — Во-первых, мы пойдем вместе. Во-вторых, мы пойдем в "Чашку Тлена".
Я поскреб подбородок: