Да.
Я наконец-то смог. Я почувствовал, что имею достаточно силы, чтобы думать об этом. Я готов был провалиться в бездну самоуничижения, если до этого дойдет. Я позволил себе думать о Кей.
Где она? Куда она делась?
Понятно, что у меня нет никакого права упрекать ее в том, что ее не было на нашей трогательной вечеринке воссоединения. Но если бы могла — пришла бы она?
Мне было очень совестно от того, сколько всего я сделал неправильно. Каким я был… Слов не хватает. Даже увидев наконец ее настоящую красоту, я что-то плел про достоинство и недостоинство. Я пытался быть искренним, но я был жестоким и грубым.
И я не слышал ее, когда она говорила "нет". Я вспоминаю эти моменты и, к стыду своему, не жалею о них.
Бывает ли хороший конец у таких историй? А у других, по-другому начавшихся историй как? Все ли хорошо у Николы и Найка? И если да — то почему?
Я не знаю.
Но все, что мне дано — пробовать, искать, пытаться.
И я буду.
Единственный вопрос… вопрос времени. Когда? Достоин ли я сделать это сейчас? Или мне подождать, пока я буду представлять из себя что-то?.. Но что, если я не успею? Стоит ли ждать в таком случае?
Никто не сможет ответить на эти вопросы, кроме меня самого.
И самый главный ответ — я должен перестать мерить все вот этим "достоин — не достоин". Любовь нельзя заслужить.
Да, это очень просто — и очень сложно одновременно. Это как выйти за предел доступных тебе измерений. Человечки, нарисованные на листе бумаги, не представляют, что есть что-то помимо листа. Мы, простые люди и простые маги, не мироходцы, не представляем себе, как вырваться за пределы наших трех координат. Четырех, точнее — есть же еще время…
Так и я не понимаю, как так любовь нельзя заслужить, если я должен быть достоин ее любви, а таким, как был раньше — недостоин. Как измерить качественное изменение личности, как определить, когда ты уже перешел на следующий уровень?
Иногда мне кажется, что, если бы я думал поменьше, мне было бы проще жить.
И, не понимая, как все это устроено, я попробую. Может, кого-то этому учат с детства. Я буду набивать шишки сам. Что ж. Я готов.
А что касается времени… Я потрачу его с умом.
Решив твердо, что я намерен делать, я умылся, почистил зубы, расчесал волосы. Взглянул на себя в зеркало: нормально. Да. Я очень близок к понятию нормы. Потому-то я и кажусь красивым. Какая жестокая ирония.
Наскоро собравшись, я вышел на улицу. Начинало темнеть. Добравшись до центра, я свернул с дороги, ведущей к цветочному рынку, и направился к магазинчику, который как-то заприметил. Профессиональный флорист уж точно справится лучше меня, верно?
Я чувствовал себя неимоверно глупо, следуя через замедляющийся, зажигающий вечерние фонари город, неся в руках пышный букет цветов. Их название тут же вылетело у меня из головы, но это были не розы. Алые, как закат, они пахли почти что приторно. Флорист сказал, что, судя по моим глазам, они должны быть именно алыми. Надеюсь, не обманул.
В винном магазине я долго колебался между вином и конфетами, а так же между наборами того и этого. Но в итоге решил, что конфеты — это уже чересчур. Все-таки барышня у меня суровая. Конфеты не так поймет. Или поймет, но не так.
Ближе к девяти я хлопнул дверью такси, оказавшись один в чистом поле.
Таксист какое-то время подождал, вдруг сумасшедший клиент передумает и попросит вернуться? Но я не собирался останавливаться.
На мне было пальто, в кармане лежали документы, телефон, деньги, спички и нож. Я оставил плату за этот месяц на тумбочке, с запиской. Я полил цветы. Я разослал извинения фирмам, куда не смогу прийти на собеседования.
Я все подготовил.
Передо мной расстилалось темное море травы.
Сунув букет подмышку, взяв бутылку в ту же руку, свободной рукой я достал из кармана амулет.
Вот будет смешно, если Найк мне наврал. Конечно, шутка будет не в его стиле. И не смешная. И не догонишь же, чтоб надавать по шапке… кстати о шапках. Я стянул с головы свою "маскировку", и даже волосы распустил. Надо как-то… что ли… повыгоднее предстать. Для эффекта.
И, не убоявшись боли, я сжал амулет в руке. Так крепко, что стекло треснуло, вонзилось мне в кожу, пропиталось кровью.
Колдовская золатунь жадно впитала магию, сдерживающую действие заклятия, и я…
Я увидел путь: ясный, четкий.
Я ступил на него, и море травы подалось мне навстречу, сменяясь мгновенно глухим лесом. Еще шаг — я преодолел извилистую реку, еще — оказался на вершине холма, освещенного встающим из-за водной глади солнцем. Путь, сверкая, вел меня через земли и города. Становилось холодней.