9.
– Я здесь! Вот она я! Смотри на меня!
Он даже не смог остановиться сразу и медленно отступил еще на две ступеньки, а когда поднял голову, верхняя лестница оказалась визуально под углом и между прутьями перил была видна Настя Данаева, она быстро спускалась вниз, размахивая желтым зонтиком. Взгляд его скользил по ней снизу вверх, пока она спускалась: узкие брючки, нежно-розовая ветровка, большие зеленые глаза, сияющие под черным каре…
– Привет!.. Ты пришел за мной? Тебя мама послала?
Она с готовностью ухватила его за руку, даже не нуждаясь в ответах – для нее они были заранее утвердительны, и увлекла его вниз, в широкий вестибюль перед раздевалкой со сломанными замками, набитой разбитой мебелью. Здесь Немеркнущий крепко взял ее за плечи и пытливо заглянул в лицо:
– Настя, я здесь работаю…
Она заблестела еще больше и вдруг захохотала:
– Восторк, я поняла! Ты не ожидал меня увидеть. Я – твое наваждение!
Он развел руками:
– Я ведь не твой отец, чтобы знать, где ты учишься. А удивлен я тому, что Антония тебя так далеко возит…
– Некоторые отцы тоже не знают, – выпалила Настя.
– А некоторые дочери еще слишком маленькие… Кстати, в школьных стенах называй меня Восторком Христофоровичем.
– И почаще на «вы»? Неужели ты будешь теперь делать вид, что меня не знаешь, раз не ведешь у нас уроки?
– А вот и познакомились! Я уже многое о тебе знаю: ты – Настя, твой отец не представляет, где ты учишься, а мама не знает, во сколько тебя встречать…
– Да, – вздохнула Настя, – маму придется ждать… А я думала: мы сейчас с тобой на машине поедем…
Они уселись напротив зеркал, совершенно одинокие, но созерцали свои отражения не без удовлетворения.
– Увы! У меня еще будет литература в пятом классе. Кстати, их прежняя учительница взяла с этого года ваш класс.
– Почему же ты не взял?
– Ну уж нет! Спасибо. Я не могу работать на первом классе – к сожалению, не умею общаться с семилетками.
– О! Все-таки ты не будешь со мной разговаривать… Сегодня все к этому сводится!!
– Буду, Настя! С тобой я и раньше общался.
– А тогда у тебя уже есть опыт работы с маленькими детьми!
– С тобой лично, Настя! А не вообще с детьми. И почему ты решила, что я с тобой работал?
– Потому что мама сказала, что ты должен заменять мне отца, когда нет папы… А папа сказал, что быть отцом – это работа…
– Ой, какой ужас! Твои родители даже перед тобой как на ладони. Они, действительно, друг друга стоят…
– Ага! Вот теперь ты критикуешь старших!
– Помилуй, Настя. Что тебе делать в развивающей школе? Ты уже и так… вполне… ничего себе!
– Куда же мне идти?
– А наверное, в клуб веселых и находчивых…
Тут он представил, как Данаев, родившийся на три недели раньше него, уже, оказывается, ему старший. Хотя, конечно, и собственными их руками, и перстами судьбы всегда планида оборачивалась так, что первый увидевший свет словно присвоил себе какую-то часть энергетического потока и проживал полторы жизни – за себя и немного наперед за другого. «А потом я плелся за ним на веревочке и доживал брошенные мне фрагменты его жизни. И даже Настя – тоже мне подарок через третьи руки…»
Высокая женщина в наглухо закрытом бежевом плаще, заметив их еще с лестницы, приблизилась смущенно и несмело; лицо ее при этом напоминало непроницаемую строгую маску, и в свои тридцать три года она выглядела на сорок.
– Здравствуй, Восторк…
– Здравствуй, – ответил он ей без особых чувств в голосе. Ее появление уже не было столь удивительным для него. Антония попыталась дотронуться до Насти, но дочь ловко вывернулась и побежала прощаться с какой-то Аленой. Восторк медленно поднялся, не отводя от нее взгляда, не отрывая непристойно-любопытных глаз, будто сравнивая ее внешность с тем, что было раньше. Она отвечала ему безмолвной тоской и усталостью и не выдерживала прямого взгляда, что говорило только о том, что ей тяжело на него смотреть, либо она привыкла видеть совсем иное в его лице.