14.
Первого апреля 1993 года в крытом бассейне отеля Labriz на Сейшелах столкнулись под водой два отлично сложенных парня примерно 23 лет. Всплыли над поверхностью две пары отливающих блеском очей, и серебристо-серые глаза утопились повторно в акварельно – зеленых. Оказавшись в одном замкнутом водоеме, люди норовят поздороваться, словно личностные границы уже нарушены и молчание неуместно, как с гостями и посетителями.
– What is your name? – проговорил один, по-прежнему болтаясь перед носом у другого.
– Dogmar. And your?
– I`m Vorkony. Where are you from?
– Айм фром Украния…
Ворконий вдруг расхохотался, запрыгал по вертикали на собственной волне и заговорил далее чистейшей русской речью:
– Что же мы по-английски баем? Я тоже с Украины!
– Земляк, – заметил сероглазый. – С какого города будешь?
– Житомир.
– Я из Харькова.
– И все же можем еще раз встретиться. Я сейчас на два города живу и поеду в Харьков, возможно, сразу после этого путешествия.
Догмар не улыбнулся очередному совпадению. Он был занят – оценивающе приглядывался и наконец одобрительно сказал:
– Если договоримся, встретимся непременно. Ты с женой приехал?
Ворконий смущенно взглянул на обручальное кольцо и отрицательно покачал головой:
– Нет, она ни самолетов не переносит, ни жару, ни гастрономические изыски… Я тут с младшим братом, с мальчишкой.
– Похвально! А я… с двумя амбалами. Еще с пареньком одним познакомился. Тоже из Харькова. Прошу всех вечером за мой столик…
– Он уже согласился?
Догмар пожал плечами:
– Посмотрим…
– Ребенок не помешает?
– Отставить расизм! – он внезапно заговорил остротами, составленными из лозунгов, чем выдавал в себе личность демонстративную, но подавленную; слова были на его языке неживыми, неосознанными, и он повторял их, как мрачную скороговорку. – И у меня не акционерное собрание, поэтому обойдемся без имущественного ценза: какая разница, кто сколько насчитал лет этой бесполезной жизни?
– Должно быть, пессимист, – решил Ворконий.
Догмар явно устраивал смотрины, где все заинтригованные и замотивированные неизвестностью боролись за главный приз симпатий ведущего, вследствие чего зверели и задевали соседа; сам Догмар пребывал в нескромности и выспрашивал подробности особо шумящих дурными интерпретациями признаний и намеков. Часу в девятом младший Данаев, сдавленный в плечах братниными ладонями, был представлен обществу.
– Это что за ведьмак? – удивился Догмар, приглядываясь к разноцветным Троевым глазам. Братки его размеренно пили пиво.
– Не надо делать сенсацию, – пробормотал Ворконий, отодвигая зрелище в сторону стула, – это генетическое заболевание.
– Мелочь пузатая! – отчетливо выразился один из стриженных под машинку – тот, что без ирокеза, отрываясь от кружки и обнажая румяное плотное лицо с не слишком умными глазами, но занимательным прищуром.
– В каком смысле? И в каком это месте? – возмутился оскорбленный в родственных чувствах Ворконий.
– Наболевшее с любой стороны видно, – изрек ирокез.
Вероятно, Ворконий сказал бы еще что-нибудь или Догмар украсил бы спор своими замечаниями, но в следующий момент прямо над гребешком ирокеза явилось новое лицо, и Догмар воспылал симпатией, которая лилась из глаз его и не скрывалась от глаз чужих…
Денису Азаренко минуло 18. Он был одним из многих, которые в разгар отпуска вдруг понимают, что ехали и дружили не с теми – в результате откалываются от прежних компаний и прибиваются к каким-то другим, оказываясь там при этом желанными и ожидаемыми! Денис был по-южному темен, задорен, в остальном имел внешность ординарную и выигрывал молодостью там, где проигрывал особой красотой. Он ловко вписался между Догмаром и Ворконием, не связанный с ними ничем, кроме внезапно вспыхнувшего интереса, подогреваемого жарой и замкнутым пространством.
– И как ты управляешься с ним? – тараторил он Данаеву – старшему, указывая на младшего. – Ты молодец!
– А чем тут особо управлять? – возражал слабо Ворконий.
– Ну не скажи! Я бы своего точно не повез никуда!
– А он у тебя с лихвой парень?
– Да вовсе нет! Он у меня за 12 лет столько книжек прочел и столько раз меня поучать брался, что я уже не могу уму запросто скомандовать: «Встал. Пошел».
– Да мой тоже читает. И пусть себе. Нас чем это унижает? А брата ты, кажется, унизил: бросил дома пацана, а сам на Сейшелах?
– А Ворконий как примерился к родительскому тону с первой брачной ночи, так и ходит молодцом. Слушай, старший брат ровесника твоего младшего брата тебе не сын! – сказал Догмар.