Все улыбнулись. А Денис вздохнул:
– «Чего не видел я на Сейшелах твоих?» – сказал мне он. И чего ради родители завели после нас каких-то отличников?..
– А я бы своему так сказал, – горячился Ворконий, – я мужчина, а ты, Трой, мальчик, и такую жену, как моя, тебе не видать, пока три раза вокруг женской планеты не обернешься до начала нового тысячелетия.
– Да она меня на свадьбе обнимала! – вставил брат.
– Это она на родительские чувства нацеливается, – опять глубокомысленно заметил Догмар. Иногда и на семь бед один ответ.
– А ты почему слушаешь взрослые разговоры? – ерзал Ворконий, словно уличенный в чем-то нехорошем.
– Да потому что у вас не акционерное общество! – ответил ему Трой Догмаровыми словами.
И тут братки раскрыли рты. Гоготали со стонами, наваливаясь друг на друга.
– Сейчас от смеха провалятся в Нирвану, – шепнул Догмар. – Отъехали в сторону лужи!
Они отсели из ресторана к бассейну – технично и с фруктами, пустили детей по кромке и вновь остались вдвоем.
– Хочешь прекратить знакомство? – спросил Ворконий про «амбалов».
– А чем они не цельная компания? – уклончиво ответил Догмар. – Знакомство я как раз хочу продолжить, а из былого иногда вырастаешь, – даже всегда! Логично вырастаешь. И былое станет былью. Никто не виноват.
– Ты был таким, как они? – осторожно спросил Данаев.
– Ведь это уже быль, – ответил Догмар твердо. – Никто не проверит, не поверит, не вспомнит. И они не вспомнят, я тебя уверяю. Случайно или специально забудут – нет пути назад. А только вперед.
И оба посмотрели перед собой, на Дениса с Троем, которые, скрестив руки, скользили по влажным синим плиткам…
– И как он тебе? – спросил Догмар.
– Ты с ним раньше встретился, тебе и спрашивать бы у него про меня, – удивился Ворконий.
– Но, как видишь, произошло иначе…
– Боишься, что он не дорос?
– Не боюсь. Хочу, чтоб дорос…
Грянула приятная музыка. Ворконий зажмурился на солнце. Ему еще была незнакома мода брать друзей на вырост. Чувствовалось в Догмаре нечто титаническое, величественное, торжественное, что вселяло уважение и требовало оставить себя в покое. «Знаем мы таких нежных ребят в громоподобном обличии, – запускал Ворконий струю цинизма в свое уважение, – все это веяние классического рока…»
«И что он нашел в нем?» – спрашивал Данаев себя, совершенно не раздумывая, а что собственно Догмар нашел в нем самом. Ответ, тем не менее, нашелся на второй, незаданный вопрос: «А меня он выбрал, потому что я вожусь с мальчишкой, умею обращаться с младшими…»
Три дня бродили они по-сентименталистски около воды из одного края курорта в другой. Песок разъезжался под ногами и принимал в себя их следы. На пляже царила вакханалия, люди нестройно, не в шахматном порядке рассиживались, разминались, раздевали детей – обычная нефотогеничная суетливая картина, на заднем плане которой мятые потные полотенца, шуршащие обертки и средства от переохлаждений и перегревов россыпью… Никакой выставочности, никакой красоты и попытки демонстрации оной, а с другой стороны – и ни стыда, ни задней мысли.
– Да и что красивого может быть в массе оголенных тел! – плескался Ворконий в фонтане своего фанатизма. – Говорят, естественное не безобразно, но вот это совсем не естественно, это нечто площадное… Разумеется, в своих постелях, рядом со своими супругами они смотрятся гораздо симпатичнее…
– Вах! – восклицал Догмар. – А я совсем не наблюдаю площадного секса!
– Конечно, эта девица с нагой грудью, кажется, крепко убедила себя, что она раздета не для секса, но я-то, я-то вовсе не убежден…
– Правильно, ты человек женатый, не смотри!
– Тут и не на что! У меня другие вкусы. А мысли все те же! И здесь я словно укладываюсь в чужие объятия, в которые не хочу, здесь я словно смотрю на то, чего не заказывал… Отчего они все такие толстые?
– Не все. Худые незаметны просто. А у тебя комплексы развиваются вдали от жены. Не пойму только: ты ей патологически верен или наоборот. Но это в сторону. Как же незамутненному ребенку прикажешь на это смотреть?
– Кстати, – оживился претенциозный муж, – ты объясни, почему с детей снимают трусы? С какой радости? Слышишь, Трой, может и с тебя штаны спустить, коли такое дело?
– Себе спускай, – предсказуемо огрызнулся брат, болтающийся сзади, к разговору не прислушивающийся, но на свое имя среагировавший.
– Не подогревай, – бросил Догмар через плечо. – Он, кажется, вовсе на твоей стороне.
– А мужчины… – стенал Ворконий. – Что распрекрасного в их животах?