– М-да, здорово здесь цунами покуражилось, – вздохнул Женя. – И как я такое зрелище пропустил? Обидно, блин.
Жаров обернулся.
– Обидно? Да в гробу я это зрелище видал! Знал бы ты, через что нам тогда на тральщике пройти пришлось!
– Ты уже пять раз рассказывал, Андрей. Не начинай снова. И смотри лучше на воду. Вон хрень какая-то впереди.
Хренью оказался поплавок с куском крыла гидросамолета. Жаров аккуратно обошел препятствие, и катер вошел в узкий пролив. Однако угадать, куда плыть дальше, было практически невозможно. То, что издали казалось берегами реки, теперь больше походило на топи, плотно заполненные растительным мусором.
– Вот черт. – Жаров выключил двигатель и поднялся во весь рост, осматриваясь. – Да тут все хуже, чем я думал.
– Смотри, вон там дальше возвышенности. Там точно твердый берег должен быть, – сказал Горин, посмотрев в бинокль в северном направлении. – Давай потихоньку двигай туда… Погоди-ка… А это что такое?
– Чего там? – Андрей уставился на Женю.
Горин протянул ему бинокль и вытянул руку:
– Смотри туда. На воде.
Прильнув к окулярам бинокля, Андрей посмотрел в указанном направлении и увидел странную пунктирную линию из оранжевых точек на воде.
– Ага. Вижу… Сейчас подойдем ближе.
Мотор лодки загудел снова, и та двинулась вперед.
– Саня. Саня, слышь? Ты что, уснул?
– Меня укачало, кажется, – проворчал Цой.
– Ты давай, приди в себя и посмотри карту. Мы приближаемся к какой-то речке, что впадает сюда справа. Глянь, это та, про которую я говорил?
– Сейчас. – Александр развернул карту и стал искать на ней пометки, что сделал Андрей карандашом. – А мы поселок Авача уже прошли?
– Да, он там был, – указал рукой Горин.
– Ну, тогда все верно. Справа река Крутоберега. Только я думал, что она будет несколько у́же…
– Да тут все из берегов вышло после цунами, и вода еще до конца не спала.
Катер приблизился к оранжевым точкам, и теперь было видно, что это небольшие поплавки. Жаров выключил двигатель и отцепил от борта багор. Поддев один из поплавков, он потянул его к себе.
– Черт, да это же сети! – воскликнул он. – Здесь кто-то установил сети! Это жаберная сеть!
– Может ее сюда волной принесло? – предположил Горин.
– Да ты посмотри, как она установлена! Это сделал человек!
– Думаешь это они? Вулканологи? – спросил Цой. – Но когда они успели? Едва ли они на своем драндулете успели доехать до этих мест.
– А кто тогда?
– Ну, я-то откуда знаю?
– Андрей, вон к тому берегу двигай, – сказал Горин. – Там почва должна быть твердой.
Катер преодолел еще несколько сотен метров по воде, лавируя между мусором, пока, наконец, не уткнулся в глинистый берег. Помогая друг другу, трое друзей взобрались по крутому склону берега. Цой тянул длинную веревку, один конец которой был привязан к рыму на носу катера, а на конце второго имелся длинный металлический прут. Вонзив прут в землю, Александр поднялся выше, к Жарову и Горину. Андрей уже разглядывал окрестности в мощный морской бинокль.
– Ну и как, все-таки, их здесь искать? – вздохнул Цой, оглядываясь. Его взор упал на холм необычно ровной формы. Холм был метров шестьдесят в высоту и ничего примечательного в нем кроме формы почти правильной полусферы не заметно. Растительность осталась только в виде небольшой шапки на вершине. А вот над склонами потрудилось цунами, выкорчевав деревья и кустарник. Александр воспользовался своим биноклем, что висел у него на шее. Он не настолько дальнозоркий, как тот оптический прибор, что сейчас был в руках Андрея, но и до холма всего-то сотня-другая метров.
– Парни, там какая-то труба, похоже.
– Чего? – Женя вопросительно посмотрел на Цоя. – Какая еще труба?
– Вон, видишь курган? Цунами сняло с него деревья вместе со слоем земли. И сейчас там какая-то труба видна большая.
Горин взял у Александра бинокль и принялся разглядывать то, что так заинтересовало Цоя.
– Ага. Железобетонная труба или… Тоннель какой-то… Может это сток? Я имею в виду, что там какая-то система очистки канализационных вод. Что думаешь?
– Я думаю, на хрена систему очистки сточных вод маскировать под холм. Андрей, а ты что думаешь?
Жаров продолжал смотреть в бинокль. Он сжимал оптический прибор с такой силой, что побелели руки. Раскрыв рот, он глядел на что-то, не в силах произнести ни слова.
– Эй, – Женя тронул его за локоть. – Андрюха, ты чего?
Жаров, наконец, оторвался от бинокля.
– Они здесь… – выдохнул он тоном, в котором перемешались и растерянность, и ярость, и отчаяние.