13 июля 1957 года она приехала в Пон-Круа одна, как и сейчас. Но она любила путешествовать в одиночестве. Ночь провела здесь, у Маэлы, мучаясь жарой и неизвестностью завтрашнего дня. Второе волновало ее больше первого. Ей казалось, что она и дышит-то через раз, когда задумывается над тем, что ее ожидает. Густой воздух лежал тяжестью на груди, и, в конце концов, Эдит встала с постели и устроилась с ногами в кресле у окна в одной сорочке и с клочком бумаги в руках. Подтянула колени к подбородку. И вгляделась в единственную строчку, которая из года в год определяла всю ее жизнь.
«Финистер небо чистое».
Финистер. Небо чистое.
А значит, она, очертя голову, мчится на вокзал – покупать билеты с тем, чтобы 13 июля приехать в Кемпер, а оттуда чем угодно добираться до Пон-Круа. Переночевать у Маэлы. А утром отправиться в Гульен. Потому что там теперь Натан. Потому что Натан прилетел. Потому что она должна ему целую жизнь и, кажется, даже немного больше.
Ей давно не восемнадцать лет. Ей тридцать два. И она никогда его не забывала.
Он тоже давно уже не Натан Канадец. Ему за сорок. И он никогда ее не забудет.
Что бы там ни было между ними. Наверное, так она утешала себя, думая, что их последняя встреча была слишком горькой для обоих. И тут же запрещала себе о том думать. Нельзя выстраивать защитных сооружений. Нельзя забираться в кокон. Даже каску надевать нельзя. Все это для другого. Здесь только чувствовать, только жить. Только помнить о главном: «Финистер. Небо чистое».
Утро пришло чуть раньше, чем она того ожидала. Поманило золотистым лучом из-за тюлевой занавески. И Эдит открыла глаза. Она так и заснула – в кресле и с телеграммой от Натана Нэнва в руках.
Завтрак вышел скомканным. Маэла усмехалась себе под нос.
- Мой велосипед… - заикнулась Эдит, убирая салфетку в сторону.
- … на месте, в чулане, - завершила за нее хозяйка.
У всего на земле было свое место. У ее велосипеда – в чулане Маэлы. С того самого далекого дня, как она перебралась жить в гостиницу, когда была подростком, но уже похоронила семью. На этом велосипеде она ездила тогда, и он был слишком велик для нее. На нем же она ездила и много лет спустя – в Гульен. И улыбалась про себя: в действительности ничего не меняется. Она не меняется.
Ветер шевелил волосы, выбившиеся из-под шляпки. И Эдит думала, что ей хотелось бы, чтобы шел дождь. Будто бы дождь мог что-то спасти. По обе стороны дороги проносились поля, еще не сожженные солнцем. Но там, где она попадала в живительную тень редких деревьев и густого кустарника, могла хоть немного дышать. Впрочем, все эти неудобства не шли ни в какое сравнение с тем, что она точно знала: стоит остановиться – упадет. Со дна ее души поднималась такая волна, что она не понимала, на каком теперь свете находится. Не понимала, как ей раз за разом крутить педали. Не понимала ничего.
А потом увидела Натана, стоявшего у дороги. Ровно там, где она оставила его семь лет назад. Он махнул ей рукой и широко улыбнулся. Эдит только и успела понять, что он стал тучнее, чем она помнила. А потом нога ее слетела с педали, и она благополучно завалилась набок, не успев затормозить.
- Да что ж ты на земле не держишься? – донесся до нее его веселый смех. И в следующее мгновение она почувствовала его руки на своих плечах. Дернул на себя. Лязг велосипеда, жжение коленки со счесанной кожей. Его глаза близко от ее глаз. И почти невозможное биение сердца. Такое не забывается тоже. Его было слишком много, чтобы она могла выдержать. Больше, чем Маэлы, больше ее семьи. Наверное, потому встречи их были редки. И все-таки вдохнуть полной грудью она могла только с ним.
- И ты иногда изменяешь небу, - подмигнула Эдит.
Он помолчал. Совсем недолго. Но когда заговорил, она снова ощутила себя живой, какой не была еще часом ранее.
- Главное, чтобы небо не стало изменять мне. Все прочее пережить можно. У меня сюрприз для тебя.
- Ты сам по себе сюрприз.
- Так вышло.
- Семь лет?
- Семь, кажется. Я не считал.
Эдит считала каждый день. Каждый день 14 июля, который прошел без него. Их было шесть. Этот седьмой – с ним.
- Ты долго ждал?
Она не знала, о чем спрашивает. Долго ли он ждал здесь этим утром. Долго ли он ждал, чтобы найти возможность приехать. Долго ли он ждал, покуда она будет достаточно наказана. Кажется, он ответил на все одним словом:
- Долго.
Все правильно. Главное – не вспоминать того, что душило их. Каждого по-своему.
Потом был сюрприз. Он вел ее велосипед дорогой, и под колесами чуть трещали мелкие камни. Она семенила рядом. Вдыхала запах моря, вереска и дрока. У нее кружилась голова, и проще было считать это последствием непривычно жаркого солнца. В действительности же Эдит была пьяна – этим утром и пряностью воздуха. И счастлива, как не была счастлива уже целую вечность.