Однако самый главный его провал было легко определить – он не успел выявить «последнего предателя», это исчадие ада. Мужчина и его коллеги теперь знали, что это человек из плоти и крови, человек, которого они почти поймали месяц назад, но который, как всегда, ускользнул сквозь пальцы.
И хотя ему удалось много выяснить, придется признать, что он должен будет отказаться от дальнейших поисков; его время вышло.
Но, что касается всего остального – все годы, сохраняя инкогнито, оставаясь изгоем в высшем свете (что было его собственным решением), безжалостно и неумолимо управлял агентами, разбросанными по всему континенту – он был более чем доволен тем, чего добился, тем вкладом, который вносили он и его люди на дело безопасности Англии последние десять лет.
Все они были хорошими людьми; некоторых из них – семь членов клуба «Бастион» - он сейчас считал своими друзьями. Они участвовали с ними в приключениях, которые выпали на долю каждого из них при возвращении к мирной жизни.
Сейчас перед ним маячила та же перспектива, хотя он и сомневался, что его ждут интересные приключения.
По его опыту, судьба такое редко преподносит.
Его отставка состоялась сегодня. Последние недели он наводил порядок, занимался оформлением и отправкой отчетов разным министрам и чиновникам.
Многие стремились напомнить ему о его истинном «я». Он относился к таким случаям с должным цинизмом, но не отказывался, зная, что должен сделать переход к другому себе, как можно раньше.
Сегодня человек известный как Далзил перестал существовать.
Ройс тихо фыркнул. Переплетя пальцы, он пожил на них лицо. Расслабившись в кресле, он посмотрел в другой конец комнаты. И сознательно попытался вернуться к себе другому. К жизни.
Но шестнадцать лет – долгий срок.
И имя не смогло изменить того мужчину, которым он был.
В отдалении он услышал топот лошадиных копыт, который вскоре прекратился. Хотя его разум и отметил этот факт, он не обратил на это внимание.
Раздался стук в дверь, который вырвал его из болезненных воспоминаний его далекого прошлого.
Выйдя из задумчивости, Ройс сосредоточился на двери. Он услышал, как его дворецкий, Гамильтон, пересек холл. Мгновение спустя, приглушенные дверьми, донеслись мужские голоса – Гамильтона и другого мужчины. Предположительно всадника.
Акцент неизвестного неожиданно заставил проснуться предчувствие.
Его сердце стало биться быстрее, в предчувствии того, что надвигалось.
Его мысли крутились вокруг того, что на его пути возникло новое препятствие.
Возможно, его отец решил все взвалить на него.
Мужчина ждал. Он был напряжен, но внешне выглядел непринужденно, его руки расслабленно лежали на ручках кресла, когда Гамильтон приблизился к двери, постучал и вошел.
Взгляд Ройса остановился на руках дворецкого, в ожидании увидеть в них серебряный поднос, с лежащим на нем письмом.
Но руки Гамильтона были пусты.
Подняв взгляд на лицо дворецкого, Ройс увидел выражение его лица и взгляд.
Почувствовал, как будто его ударили ногами в грудь.
Гамильтон поклонился – ниже, чем обычно.
- Ваша светлость. Прибыл всадник из Вулверстона.
Никаких объяснений больше не потребовалось; обращение говорило само за себя.
Это могло произойти только, если…
Он собрал достаточно сил, чтобы сказать:
- Спасибо, Гамильтон. Позаботьтесь о гонце. Я поговорю с ним в ближайшее время.
Ройс сейчас был поглощен последним ударом судьбы. Гнев душил его и рвался наружу.
Гамильтон поклонился.
- Хорошо, ваша светлость.
Дворецкий молча удалился.
Оставив Ройса с перспективой, с которой он при всей своей игре с судьбой, не ожидал столкнуться.
Его отец постоянно присутствовал в его жизни – на протяжении последних десяти лет, как постоянный противник. Тот, кому он задолжал сыновне послушание, но которое длилось до сих пор.
Отцовский приказ не остановил его от служения своей стране, когда она нуждалась в нем. Он был достаточно подготовлен для этого.
Отцовское осуждение – один маленький шаг до полного лишения наследства, но еще более убийственное в социальном плане – заставил его взять имя дальней ветви рода матери.
Его отец не лишил его наследства только потому, что у него был только один сын.
Так что ему пришлось довольствоваться Ройсом, сыном, который предпочел жить по своим принципам – верности, чести, мужества и служения своей стране. Это значительно отличалось от того, как жило поколение аристократов, к которым принадлежал его отец.