Особенный? Этот день адский. Я стояла у прилавка в продуктовом магазине с тортом в руках, который даже меня не волнует, и понимала, что это определенно самый худший день в моей жизни. А что если этот день еще не самый худший? Что если завтра за углом меня ждет то, что доведет меня до конечной точки?
– Мисс, – я старалась сосредоточится на пекаре. – Чье имя написать?
– Дисэмбер.
–Да, декабрь. Но чье имя написать?
Паника в горле снова угрожала мне.
– Мое. Меня зовут Дисэмбер.
Послышался смешок пекаря.
– Да, но это Mutant Ninja Turtles. Торт для мальчиков!
Во мне что-то сломалось, - как плотина, и река вытекла из берегов; слово «хаос» пришло на ум.
– Мне плевать, какой это торт!
– Хорошо. Писать "Счаст...
Я перебила ее.
– Нет. Я не счастлива. Знаете, что сделало бы меня счастливой? Я хочу вернуться в постель и осознать, что ничего еще не произошло. Я не хочу стоять посреди этого магазина и покупать торт, лишь для того, чтобы мой брат не думал о только что умершем отце. Так что, мне все равно будь то это Черепашки-Ниньзя, Барби или Губка Боб долбанные квадратные штаны!
Губы женщины задрожали и сквозь слезы она медленно сказала.
– Счастливого... дня рождения... Дисэмбер.
Она протянула торт через прилавок, а я кивнула в знак благодарности.
Мне пришлось обернуться, чтобы посмотреть на парня в шапке, но он не смотрел в мою сторону, - не удивительно, - своей вспышкой гнева я напугала всех в этом магазине.
По моему лицу текли слезы, когда я стояла у кассы и ждала девушку, которая пробьет мне мороженое и торт.
– Тридцать долларов, – сказала она.
Я потянулась в задний карман, где обычно был кошелек, но сегодня его там не было.
– Черт, – прошептала я, закатывая глаза: нет пальто - нет бумажника, - грандиозный провал.
– Я заплачу. – Кареглазый парень передал пятьдесят долларов продавщице.
Я не заметила его и, обернувшись, удивилась, насколько высок он был, - мой рост был до его ключицы. Из-за резкого движения я качнулась, но он протянул руку, чтобы не дать мне упасть.
– Спасибо. – Я вытерла слезы; в нем было что-то знакомое... Но что?
– Помочь тебе? – мягко спросил он, когда пробивали его минералку.
– Что? – не поняла его я.
Он покраснел.
– Тебе нужна помощь, чтобы отнести все это. Это выглядит тяжелым, – медленно закончил он; я не верю, что он это произнес.
– Это торт.
Он был единственным горячим парнем, которого я видела стесняющимся.
– Ты права. – Схватив сумку, он сделал вид, что взвешивает ее и покачал головой. – Может быть, ты разрешил мне хотя бы отвезти тебя домой?
Он выбрал не тот день для катаний со мной.
– Я даже не знаю тебя. Не думаю, что это уместно.
На его лице появилась мягкая улыбка.
– Ты Дисэмбер Говард, а я Джош Уолкер. Я вы пустился на три года раньше тебя.
Джош Уолкер. Черт. Старшая школа. Воспоминания всплыли, однако, Джош Уолкер не мог быть парнем, который стоял передо мной. Нет, он не был с татуировками и мотоциклом, он был хорошим парнем.
– Джош Уолкер. Верно. После того, как твоя команда выиграла кубок, я повесила ваш плакат на мой шкаф.
Черт. Почему я это говорю? От удивления его брови поползли вверх.
– Если я точно помню, ты не замечал никого, кроме хоккеистов.
Но я видела его вместе с девчонками. Мои глаза сузились, в то время как я оценивала его лицо, которое выглядело чертовски сексуально из-за щетины.
– И у тебя были волосы длиннее.
Его сногсшибательная улыбка прорвалась через туман моего мозга и отвлекала меня от боли. Как у хоккеиста могут быть такие ровные зубы?
– Вот видишь, я свой. – Он отдал мой торт и его улыбка исчезла, уступив место боли и жалости. – Эмбер, мне очень жаль. Пожалуйста, позволь мне отвезти тебя домой. Тебе сейчас нельзя за руль.
Я покачала головой, разрывая наш зрительный контакт. На мгновение я почти забылась. Меня охватило чувство вины. Я позволила смазливому личику отвлечь меня от... Чувства, которые снова нахлынули, пронзили с новой силой. Что мне делать? У меня есть друг, погибший отец, но нет времени. Погиб. Я зажмурилась от боли.
– Эмбер?
– Я должна сделать это. Я должна понять, что я могу. – Еще раз поблагодарив его, я вернулась обратно в реальность.
Скользнув на холодное кожаное сиденье машины, с минуту я сидела в полной тишине и без движения. Как может кто-то обычный, как Джош Уолкер, вытащить кусочек души, когда все остальное было перевернуто?
Холод просочился в меня через слезы, вытесняя мысли о Джоше. Торт на переднем сидении врал мне о боевых искусствах черепах. Гасу он понравиться. Боже, что он будет делать без папы? Паника надавила на грудь, ловя в моем горле разрывной крик.