— Свет... Свет... — стонал Шон.
Питтман решил, что свет, падавший из коридора, раздражает О'Рейли, и поспешно захлопнул дверь. Но в полной темноте Шон продолжал подвывать:
— Свет... Свет...
— Нет здесь никакого света, — произнес Питтман.
— Я ослеп. Ничего не вижу. Свет... Свет...
— Зажечь электричество?
— Ослеп... совсем ослеп...
Питтман пошарил по стене, нашел выключатель. Голая лампа под потолком загорелась желтым светом. О'Рейли заметался, прикрыл ладонями глаза, не переставая стонать:
— Слепну... Вы хотите меня ослепить.
«Бог мой!» — ужаснулся Питтман.
Он присел рядом с Шоном, отнял ладонь от его лица и увидел, что левый глаз у него воспален.
— Вот возьмите. Выпейте.
— Что это?
— Бармен прислал.
Шон судорожно схватил стакан, сделал несколько глотков и издал какой-то странный звук — словно захлебнулся.
— Что это, Иисус, Мария и Иосиф? Что за бурда? Тут ни капли спиртного!
— Садитесь. Выпейте еще.
Как ни сопротивлялся О'Рейли, Питтман все же заставил его опустошить стакан.
Шон скорчился, прижавшись спиной к кровати, и завыл. Он был все таким же, как и во время их последней встречи, ни на фунт не прибавил в весе и по своему сложению очень напоминал жокея. Однако пьянство его состарило, виски стали седыми, а лицо избороздили морщины.
— Кто вы такой?
— Друг.
— Не припоминаю.
— Вам просто надо поесть.
— Все равно вывернет наизнанку.
Питтман поднял телефонную трубку и сказал:
— Неважно, закажите что-нибудь.
27
Сэндвич с куском отличного мяса и маринованным укропом, который принес бармен, оказался на редкость вкусным. Питтману хотелось съесть его не торопясь, чтобы продлить удовольствие, но, измученный голодом, он с жадностью набросился на еду. Ведь во рту у него не было ни крошки с тех пор, как утром он выпил апельсиновый сок и съел булочку. Питтман глотал огромные куски, не прожевывая, и быстро опустевшая тарелка привела его в уныние.
Лежа на постели, Шон с ужасом следил за Питтманом.
— Боюсь, сейчас меня стошнит, — сказал он и скрылся в туалете.
Когда взломщик вернулся, Питтман уже прикончил сэндвич, принесенный барменом для О'Рейли.
Шон сел на кровати и уставился на Питтмана:
— Нет, не припомню.
— Я прошел у вас скоростные курсы взлома замков.
— Совершенно не помню...
— Вы еще сказали, что я прирожденный взломщик.
— Забыл... Впрочем... постойте. Вы тогда были репортером?
Питтман кивнул.
— И я дал вам...
Питтман продемонстрировал нож.
— Точно. Теперь вспомнил.
— С тех пор я значительно вырос, — сказал Питтман.
— О чем вы?
Питтман запустил руку в спортивную сумку, извлек купленную по дороге в ресторан газету и швырнул Шону.
— Статья с веселеньким заголовком: «Склонный к самоубийству составитель некрологов — маньяк-убийца». Они пишут «предполагаемый», но уверены, что самый настоящий.
О'Рейли читал и все больше мрачнел, поглядывая на Питтмана.
Наконец он отложил газету.
— Похоже, вы были сильно заняты в последнее время?
— Конечно. Убивал направо и налево. Вряд ли кто-нибудь способен натворить больше.
— Ну, а мне чего от вас ждать?
— Как видите, я пока не причинил вам вреда.
— Вы хотите сказать, что в газете все врут?
Питтман покачал головой.
— Но почему вы явились именно ко мне?
— Потому что доверяю вам.
— И что вам от меня нужно?
Зазвонил телефон.
— Хэлло? — Он внимательно слушал, потом бросил трубку. — Итак, сейчас здесь будет полиция, — сказал он, явно встревоженный. — Господи, наверняка пронюхали о стиральных машинах.
Питтман, разумеется, ничего не понял.
О'Рейли бросился к окну, поднял жалюзи, дернул кверху раму и выскользнул на пожарную лестницу.
Питтман услышал в коридоре тяжелый топот и бросился запирать дверь, по которой тут же забарабанили кулаками.
Он подхватил сумку и рванулся к окну. Сильно ударившись плечом о раму, выругался, выскочил на пожарную лестницу и начал спускаться по металлическим перекладинам, как он полагал, вслед за О'Рейли. Но, глянув вниз, вместо Шона увидел двух орущих полицейских, которые, задрав головы, тыкали в него пальцами.
Вдруг прямо над головой Питтман услышал шум. Изогнулся и, заметив Шона, ползущего в направлении крыши, последовал за ним.
— Стой! — донесся снизу крик полицейского.
Питтман продолжал взбираться.
— Стой! — орал полицейский.
Питтман начал карабкаться еще быстрее.
— Стой!!!
«Сейчас начнут стрелять», — подумал Питтман, но не остановился. Добравшись до верха, он перевалился через решетку ограждения и оглядел крышу в поисках Шона. Все крыши в этом квартале соединялись между собой, и Шон мчался мимо вентиляционных труб и слуховых окон к дверям на самой отдаленной крыше. Его короткие ноги мелькали словно спицы колеса.
— Шон, подожди!
Питтман поспешил следом. Позади на перекладинах пожарной лестницы уже слышались тяжелые шаги.
Шон достиг двери и выругался, обнаружив, что она заперта.
Питтман подбежал к О'Рейли в тот момент, когда тот навалился на дверь плечом и опять выругался.
— Хреново! Я оставил нож в комнате, вместе с ключами.
— Вот. — Задыхаясь, Питтман протянул Шону нож.
Шон улыбнулся, узнав свой подарок, бросил взгляд в сторону полицейских, которые только что выбрались на крышу, и вмиг открыл отмычкой замок.
Полицейские буквально рычали от злости, но Шон и Питтман уже скользнули в дверь, которую Шон, как только они оказались на лестничной клетке, так же быстро запер.
— Стиральные машины. Они пронюхали про стиральные машины, — бурчал себе под нос Шон. — Интересно, какой гад настучал им?
По двери забарабанили кулаки.
Шон скатывался по ступеням, Питтман за ним.
— Кто настучал о стиральных машинах? — продолжал бубнить Шон.
«А может, они явились за мной?» — думал Питтман.
28
— Не оглядывайтесь. Идите спокойно.
Они свернули за угол.
— Пока полный порядок.
Шон остановил такси.
— Только не дергайтесь, не гоните водителя, а то что-нибудь заподозрит, — предупредил Шон и небрежно бросил, когда они влезли в машину:
— Нижний Бродвей, — после чего замурлыкал песенку.
29
— Возвращаю ваш нож.
— Спасибо. Извините, что не заплатил свою долю за такси. Я пустой.
— Вы спасли меня от тюрьмы. Этого на всю жизнь хватит.
Они находились на чердаке какого-то склада на Нижнем Бродвее. Чердак, со сдвинутой к центру мебелью, очень напоминал пещеру. Мебели было не много, но вся высшего класса.
Итальянский кожаный диван, кофейный столик и светильник из бронзы, а также ковер восточной ручной работы. Едва заметные в неярком свете лампы, громоздились многочисленные ящики.
Шон развалился на диване, потягивая «Будвайзер» из банки, которую достал из холодильника.
— Что это за место? — поинтересовался Питтман.
— Мое маленькое убежище. Но вы так и не сказали, что вам от меня надо?
— Помощи.
— Какого рода?
— Мне раньше не приходилось скрываться.
— Иными словами, вам нужен совет.
— Ночь я провел в парке. Уже два дня не мылся. Выпрашиваю еду. Теперь я понимаю, почему нетрудно поймать беглого преступника. Он просто измотан.
— Как я понял, у вас хватило ума не обращаться за помощью к родственникам или друзьям.
— Что касается родственников, то у меня никого нет, кроме бывшей жены, а за друзьями наверняка установлена слежка.
— И вы решили прийти ко мне.
— Не сразу, а лишь когда вспомнил о людях, у которых брал в свое время интервью. Во-первых, у этих людей есть необходимый мне опыт, а во-вторых, полиции и в голову не придет искать меня у них.
Шон одобрительно кивнул.
— Но я не знаю, что вам посоветовать. Здесь есть туалет и душ. И переночевать можно. Я-то здесь точно останусь. Чтобы копы не достали. Ну, что еще...