Келли побледнела как полотно.
— Профессор Брэннон имел доступ к данным переписи населения и статистике случаев смерти из разных регионов планеты, — резюмировал Махир. — Многие из этих сведений ранее не включали в модель. Доктор Эбби не имеет возможности получать информацию по многим обычным каналам — ведь ее лаборатория не имеет аккредитации. Доктор Кристофер сосредоточил свои усилия на лечении, а не на структуре самого вируса, а доктор Тивари не занимается статистикой.
— Я не понимаю, — признался я.
— А я как раз понимаю, — кивнула Келли и медленно заговорила, вперив взгляд в стену. — Он имеет в виду вот что. Как только появилась возможность внести в одну модель данные анализа субштаммов и сведения о переписи населения, ученые начали получать нежелательные и странные результаты. Все это могло привести к трагедии — к самоубийству гениального ученого.
Мегги нахмурилась.
— А я думала, что результаты являются конечной целью исследования.
— В принципе да, — подтвердил Махир. — Но любой анализ дает и положительные, и отрицательные результаты. Взгляните. — Он показал на один из графиков и подвинул его к Мегги. — Каждый раз, когда идентифицируется новый субштамм вируса — это происходит непосредственно после вспышки местных показателей смертности. Буэнос-Айрес. Сан-Диего. Манчестер. Здесь явно не случайное совпадение, и этот феномен не ограничивается какой-то определенной страной или частью света. Так происходит повсюду.
— Ну и что же? — подняла брови Бекс. — Может, новые штаммы более заразны в самом начале, когда только что возникли. Поэтому они и обладают такой силой.
— Вряд ли.
Махир выложил на стол новый лист с яркой круговой диаграммой.
— Привлекательно, — усмехнулся я, потянув его к себе.
— На то и было рассчитано. — Махир вытащил из папки копию диаграммы и отдал Алариху. — Тут показана совокупность причин смерти среди людей, страдавших локализованными вирусными поражениями и умершими непосредственно перед определением нового субштамма.
— Секторы слишком мелкие, трудно понять, — сказал Аларих.
— Согласен. Среди жертв в этих регионах доминантной причины смерти нет. Их сбивают машины, они падают с приставных лестниц, они кончают жизнь самоубийством… Общая картина отличается абсолютным отсутствием закономерности, и так — повсюду. А через месяц появляется новый штамм Келлис-Эмберли, более вирулентный, нежели тот, который идентифицировали в регионе до вспышки смертности. Дальше он «выжидает». Спустя три года, а то и пять лет начинают регистрировать первые локализованные поражения, связанные с новым штаммом. Потом проходит еще два года, и цикл начинается заново. — Махир снял очки в тонкой металлической оправе и протер стекла краем рубашки. — Доктор Конноли, не могли бы вы поделиться своими мыслями?
— Сложно сделать четкие заключения, пока не изучу материал более тщательно, но… — Келли, немного повысив голос, продолжила: — Вообще-то не существует встречающихся в природе субштаммов вируса-химеры, обычно определяемого как вирус Келлис-Эмберли.
— Вы о чем? — взволнованно спросил я. — Махир говорил, что в определенное время появляются новые штаммы. Бедняга Брэннон посвятил их изучению всю жизнь. Они просто обязаны быть на свете.
Она не сказала, что их нет, Шон. Будь внимателен. Их не существует в природе.
Голос Джорджии прозвучал приглушенно, почти покорно — словно она получила лишнее доказательство своей правоты. Казалось, эта часть меня уже давно все поняла и надеялась, что меня тоже осенит. Я будто окаменел, мои руки покрылись пупырышками гусиной кожи. Я беспомощно уставился на Махира. Остальные молчали. Они знали: мне надо хорошенько поразмыслить минуту. Они наверняка догадались, что у Джорджии есть ответ, а у меня… что ж, у меня была моя сестра.
— Они существуют, но не являются естественными, — произнес я.
— Именно. — Махир открыл другую папку и начал раскладывать по столу ее содержимое. — Вот данные анализа структуры Келлис-Эмберли, выполненные в ЦКЗ. Они получены легально. Они были опубликованы для широкой общественности. Годами люди пытались понять, каким образом такой сложный и стабильный вирус стал способен мутировать, ни разу не создав штамм, который вел бы себя отлично от своих «родителей». Элементарно. Все штаммы, появившиеся после первоначального, создали в лабораториях. Они выпускались в мир с единственным намерением — истребить людей с локализованными вирусными поражениями. Это чертовски глобальное исследование, и мы все являемся подопытными кроликами.