Первая дверь оказалась заперта на настоящий замок, который открывался ключом.
— Даже не нужно сдать анализ крови? — удивилась Бекс.
— Пока нет, — ответила Келли, роясь в сумочке. — Если у кого-то активация вирусного процесса начнется внутри здания, предпочтительно, чтобы все произошло в чистой зоне между автостоянкой и лабораториями. Тогда мы сумеем либо поймать, либо убить зараженного, а зомби не съест персонал.
И она вытащила ключ.
— Практично, — отметил Махир.
Келли отперла дверь, и мы вошли в здание ЦКЗ. Сначала шагала Бекс. Я остался позади. Мы решили, что будет лучше, если наши неопытные спутники большую часть пути проделают, передвигаясь между мной и Бекс. Снайперу мы, конечно, вряд ли помешаем. Но в такой диспозиции у нас мог быть шанс отреагировать до того момента, как службы ЦКЗ пристрелят Келли и Махира.
Взяли гражданских на передовую, — усмехнулась Джорджия. — Что бы сказала твоя мать?
— Не забудь включить камеру, — буркнул я и постарался не отставать от Келли.
Первая дверь вывела нас в узкий проход. Примерно через три фута он превратился в широкий бетонный коридор, словно перенесенный сюда из бомбоубежища былых времен. Где-то вдалеке гудела вентиляция. Здесь не было окон и, следовательно, отсутствовало естественное освещение. На потолке были размещены лампы дневного света, защищенные стальными сетками. Келли быстро шла вперед и вынуждала всех нас, даже Бекс, поторапливаться.
— Что это? — спросил Махир, опасливо глядя по сторонам.
— Зона изоляции. Если объявляется карантин, она герметично блокируется и включается вентиляционная система с отрицательным давлением. Также сюда можно закачать формалин как из центра управления зданием, так и вручную из кабинок, стоящих вдоль стен. В случае вспышки инфекции открываются двери, ведущие в главное здание, и система безопасности начинает пытаться согнать зараженных именно сюда. В зоне изоляции их можно держать до тех пор, пока мы не примем окончательное решение.
— А мысль перестрелять зомби вам никогда в голову не приходила? — осведомилась Бекс.
— Должны же мы где-то добывать подопытных субъектов, — ответила Келли деловым тоном. — Соглашаясь с условиями контракта о приеме на работу, каждый сотрудник подписывает пункт о передаче своего тела на нужды науки. Как только у кого-либо из нас начинается активный процесс, он становится собственностью компании.
— Вместе уже не страшно. — Я внимательно посмотрел вокруг. — Не вижу никаких камер. — Заметил я только нечто вроде бойниц, за которыми, вероятно, находился другой коридор. Отличное укрытие для снайперов. А вообще, все было похоже на кладовую. И, конечно, нам не следовало забывать о ловушке-убийце. — Здесь есть замечательные спасательные туннели?
— Под землей. Туннель выходит наружу с другой стороны здания. — Келли остановилась перед дверью с кодовым замком и сканером сетчатки. Она начала нажимать кнопки, называя цифры вслух. Наверное, она так делала, чтобы кто-нибудь из нас не перенервничал и не пустил пулю ей в затылок. — Я ввожу в систему секретный код техника-гостя, а также пароль лаборатории доктора Уинна. Еще я сообщаю, что со мной — три посетителя. Подобный уровень безопасности предусмотрен во всех местах. Это известная лазейка. И мы ничего не меняем — на всякий случай, когда надо провести постороннего.
— В обход массмедиа? — негромко поинтересовался Махир.
Келли покраснела. Еще пару секунд он нажимала на кнопки и наконец опустила руку. В стене открылась ниша с четырьмя анализаторами крови.
— Надо показать, что мы чисты, прежде чем сможем двинуться дальше, — вымолвила она и привычно прижала ладонь к первой панели. Одновременно началось исследование ее сетчатки. Отличный маневр. Он словно обрубал все вопросы, а их у нас скопилась масса. Однако я осмелился задать один вслух:
— Интересно, а как мы отсюда выберемся?
— Теперь уже без разницы, — пробормотала Бекс и последовала примеру Келли. Мы с Махиром пожали плечами и также приступили к процедуре. Бекс права. Отступать поздно.
Результаты оказались хорошими. Неудивительно — ведь мы только что вошли в здание. Дверь открылась. Мы увидели длинный белый коридор — стандартный и безликий, как и весь филиал ЦКЗ. Включена была только половина светильников, по углам залегли тени. Табличка на ближайшей двери гласила: «ОСТОРОЖНО — БИОЛОГИЧЕСКАЯ ОПАСНОСТЬ».
— Надо же, как «уютно», — буркнул я, шагая за Махиром.
Я был последним. За мной с негромким шипением гидравлики закрылась дверь. Звук напомнил мне о Портленде, и я похолодел. Волоски на руках и затылке встали дыбом. Я осознал, что теперь мы по-настоящему взаперти.