Дженни подвела Липпинкотта к субъекту, сторожившему дверь, – суровому, как все ничтожества, наделенные властью карать и миловать.
– Мистер Липпинкотт и мисс Уэнамейкер, – веско произнесла она.
Суровый узнал Липпинкотта, и на его лице расцвела улыбка, к которой не были приучены его лицевые мускулы.
– Конечно! Проходите!
Дженни улыбнулась и взяла Липпинкотта за руку. Кто знает, как все обернется, думала она. Миллионеры и раньше женились на секретаршах, так почему это не может произойти еще раз?
Их встретил судорожно мигающий свет и оглушительный грохот. На тесной площадке некуда было ступить из-за танцующих пар. Все были усыпаны блестками, на большинстве были одеяния из прозрачной или матовой пластмассы, кожи, меха и перьев.
– Вот, значит, как... – протянул Липпинкотт, удивленно озираясь.
Дженни со знанием дела произнесла:
– Да. Тут всегда так.
Они прошли за официантом к столику и заказали выпивку.
Липпинкотт дубасил по столу руками в такт музыке. Внезапно он вскочил и сбросил пиджак, оставшись в рубашке с закатанными рукавами. Дженни не возражала, хотя, будь с ней кавалер попроще, она испепелила бы его негодующим взглядом. Рендла Липпинкотта никто не выведет вон по причине неподобающего туалета.
Она разглядывала танцующих, Липпинкотт самозабвенно звенел ложкой о бокал. Она узнала двух кинозвезд, знаменитого рок-певца и известного литератора, бросившего перо и заделавшегося ведущим телешоу. На большее трудно было рассчитывать: теперь она не один год будет делиться с подружками впечатлениями от увиденного.
– Не выношу эту одежду! – простонал Липпинкотт. – Хотите, потанцуем?
– А вы умеете? – спросила Дженни, боясь опозориться в присутствии такой публики. Однако следом ее посетила другая мысль: разве можно опозориться, танцуя с самим Рендлом Липпинкоттом, как бы плохо он ни танцевал?
– Не умею. Но, кажется, это просто. – Он потащил ее на середину зала в тот самый момент, когда явился официант с заказом.
Дженни без труда поймала ритм и принялась самозабвенно колыхать бедрами. Рендл Липпинкотт танцевал отвратительно: он топал ногами, беспорядочно размахивал руками и даже не пытался уловить ритма. Однако при этом он громко хохотал, наслаждался жизнью и не обращал внимания на недоумение окружающих. Стоило кому-нибудь сделать оригинальное движение, он немедленно копировал его. Совсем скоро Дженни перестала смущаться своего партнера и принялась веселиться, подражая ему.
Ей пришло в голову, что Рендл Липпинкотт впервые в жизни смеется от души.
Первому разу суждено было стать последним. Протанцевав минуты три, Липпинкотт, хихикая и отдуваясь, расстегнул рубашку и бросил ее на пустой стул. За рубашкой последовала майка; потом плотина условностей была снесена, и он плюхнулся на пол, чтобы снять брюки, носки и ботинки. Люди вокруг вылупили глаза. Официанты сгрудились неподалеку, не зная, как поступить.
Липпинкотт швырял свою одежду на один и тот же стул, но она по большей части оказывалась на полу.
– Пожалуйста, мистер Липпинкотт!.. – взмолилась Дженни.
Однако он не слышал ее мольбы. Зажмурившись, он шарахался то в одну, то в другую сторону, оставшись в одних трусах на резинке. Когда зазвучала единственная в своем роде диско-песенка о торте, попавшем под дождь, он рывком снял трусы.
Дженни Уэнамейкер охватил ужас. Персоналу потребовалась целая минута, чтобы сообразить, что без вмешательства не обойтись. Когда несколько официантов бросились к Липпинкотту, чтобы укрыть его наготу скатертью, он наконец то опомнился и опустился на пол, дрожа с головы до ног. Скатерть его не устроила, он пытался выбраться из-под нее, заливаясь горючими слезами.
Глава восьмая
Врачиха частной клиники в Ист Сайде, в которую был доставлен Рендл Липпинкотт, потрепала пациента по руке. Липпинкотт лежал на койке со связанными руками.
– Как поживает мой голенький танцор диско? – спросила врач.
Липпинкотт был спокоен. Он с надеждой поднял глаза, услыхав от врача:
– Ни о чем не тревожьтесь, Рендл. Все обойдется.
Врач вооружилась шприцем и пузырьком с желтой жидкостью. Быстро наполнив шприц, она воткнула его Липпинкотту в локтевой сгиб. Тот закусил губу. Врач вынула иглу из вены и убрала в саквояж шприц, хотя он был одноразовым. Потом она провела ладонью по лбу больного.
– Все обойдется. – Доктор Елена Гладстоун захлопнула медицинский саквояж и направилась к двери.
Липпинкотт в тревоге проводил ее глазами. У двери она оглянулась и сказала: