Ответа у меня не нашлось, поэтому я ничего не ответил. Джорджия все поняла и замолчала. Мотоцикл пожирал мили расстояния, отделявшего нас от цели. Я видел в боковых зеркалах наш микроавтобус, державшийся на небольшой, но безопасной дистанции от меня. Ни одной машины на шоссе мы пока не встретили. Желтый дорожный знак с катафотами поймал свет фар, и я увидел надпись: «ОСТОРОЖНО: ОЛЕНИ».
Эти животные могут набрать массу до сорока фунтов и способны заражаться вирусом Келлис-Эмберли. Истребить их повально мы не в силах. Помимо экологических соображений есть и другие: олени травоядны, а следовательно, после Пробуждения их источники питания остались в целости и сохранности. Кроме того, размножаются они быстро, как кролики. Периодически кто-нибудь пытается протолкнуть законопроект о бомбардировке лесов, чтобы решить проблему раз и навсегда, но такая инициатива быстро тонет в отчаянных воплях натуралистов и представителей деревообрабатывающей промышленности. Мне чужды обе крайности. Мне просто забавно — ведь наверняка детишки раньше плакали, когда умирала мама Бэмби в том мультфильме. Помню, как мы с Джорджией затаили дыхание и радостно вскрикнули, когда она не ожила в виде зомби и не сожрала собственного сыночка.
В верхнем правом углу лицевой пластины моего шлема замигал крошечный оранжевый огонек. Значит, микроавтобус пытался выйти со мной на связь. Хотел ли я говорить с кем-то из наших? Нет. Но мог ли я проигнорировать вызов?
Увы, такого делать нельзя. Подавив желание прибавить скорость и избежать тисков ответственности, я произнес:
— Отвечаю.
Мгновение спустя в наушниках зазвучал голос Бекс — прерывистый и хриплый из-за ветра.
— Шон, это ты?
— Нет, на связи — Пасхальный заяц, — буркнул я. — А ты как думаешь, кто может ответить по моему интеркому? Что тебе надо, Бекс? До дома Мегги еще далеко.
— Я как раз по этому поводу. У нас не было времени подготовить машины к выезду… — Она замолчала и негромко икнула. Когда Бекс заговорила снова, ее голос стал тише, и мне стало трудно разобрать ее слова. — В общем, у нас не очень хорошо с бензином. Не знаю, как у тебя, но нам топлива хватит максимум миль на пятьдесят, а потом…
Черт.
— А показания навигатора?
— Примерно в двадцати милях впереди есть стоянка дальнобойщиков. Там принимают журналистские удостоверения и уровень безопасности вполне сносный. Местность чистая, с анализами крови — полный порядок, и уже девять лет там не наблюдалось вспышек инфекции.
При нашей везучести мы все быстро поправим.
— Не исключено, — прошептал я и облегченно опустил плечи.
Джорджия молчала с того момента, как я сказал ей, что не в настроении. Я даже слегка испугался, что из-за трагической потери близкого друга моя голова пришла в порядок и я стал «нормален». Нет уж. Не желаю ничего такого — ведь тогда я перестану слышать Джорджию. И точно сойду с ума по-настоящему.
— Шон, ты как?
— Ничего, Бекс. Мне нравится твоя идея. Почему бы сразу не позвонить на стоянку и не сообщить им о нашем скором прибытии? Они смогут подготовиться. Пусть кто-нибудь встретит нас у входа с анализаторами, а там видно будет. Кстати, вариант гораздо более удобный, как считаешь? Лучше не трезвонить у ворот и не отрывать какого-нибудь малооплачиваемого дежурного от его законной чашки кофе.
Я уже собрался прервать связь, но мне вдруг пришла в голову мысль, от которой сердце ушло в пятки.
— Черт! А наш док? Ведь она, по идее, мертва, а ее удостоверение личности только что сгорело вместе с Оклендом.
Она умерла дважды за неделю, — заметила Джорджия. — Мой рекорд побит.
— Тише ты, — пробормотал я.
Бекс, разумеется, не обратила внимания на мое общение с Джорджией.
— Мы тебя опередили. Аларих раскопал для нее одно из старых клубных удостоверений Баффи. Серьезной проверки документу не выдержать, но когда мы доберемся до Мегги, Ал придумает что-нибудь посолиднее.
— Блеск. А вы пока раздобудьте ей шляпу. Нельзя, чтобы кто-нибудь разглядел лицо нашей Келли. Пусть сидит в машине. И не забудьте, купите ей воды.
— Ясно, — ответила Бекс. — Завершаю вызов.
Послышался негромкий щелчок. Я снова остался наедине со свистом ветра.
И с голосом, обитающим у меня в голове.
— Джорджи?
Да.
— Это всегда так? Когда теряешь того, кто был тебе дорог?
Ты говоришь, будто такое происходит с тобой и со мной регулярно.
— Ты была первой.
Верно. — Долгая пауза и едва различимый вздох, который я даже не расслышал, а осознал. — Но что тут нового?
Джорджия все делала первой. Она заговорила прежде меня и раньше меня выучилась читать. Зато я догадался о той игре, которую вели с нами приемные родители. Только радости от этого было маловато. Потом снова настала очередь Джорджии — она решила стать профессиональным журналистом и заразила меня своей страстью. Поначалу я ей слегка подыгрывал, чтобы она была счастлива. Затем оказалось, что у меня здорово получается, скажем, тыкать зомби палкой на забаву другим. И мне такое занятие по-настоящему нравилось — ведь впервые я осознал, что и сам кое-что могу. Но именно Джорджия стала моим катализатором. Сестра предложила, чтобы мы освещали предвыборную гонку сенатора Римана. Она мгновенно поняла, как президентская кампания может сказаться на нашей карьере.
И умерла она первой.
Я спокойно вел мотоцикл. Я дал сестре время собраться с мыслями. Наконец она медленно произнесла:
Каждый раз все по-другому. Потеря Баффи… Это было подобно концу света, но я выдержала. Я должна была выдержать.
— Почему?
Я была нужна тебе, — ответила сестра самым будничным тоном.
Я лишь опустил голову, нажал ручку газа и помчался по дороге на полной скорости. Я несся до тех пор, пока не увидел манящую вывеску парковки для дальнобойщиков. Вывеска обещала еду, горючее и множество шоферов-крепышей, вооруженных до зубов, которым не терпелось сразиться со вспышкой инфекции. У каждого человека есть место, где он чувствует себя в безопасности. Мой список включает в себя три пункта: вечеринка ирвинов, карантинное отделение ЦКЗ и стоянка дальнобойных фур в Северной Америке. Представьте, что вы безумно напуганы зомби и одержимы мыслями о том, как вам выжить. Найдите дальнобойщика, да не забудьте взять меня в свою компанию.
У ворот нас встретили трое охранников в синих спецовках, заляпанных жирными пятнами. Они держали в руках одноразовые анализаторы крови. Один сразу направился ко мне, двое — к микроавтобусу. Мне достался прыщавый неулыбчивый подросток, у которого на бейджике значилось имя Мэтт (возможно, псевдоним). Я не стал пытаться завести с ним разговор. Просто снял перчатку и протянул руку — пусть парень делает свое дело. Парнишка что-то одобрительно пробормотал, оценив мой профессионализм, и занес анализатор над моей ладонью, не дождавшись, когда я полностью распрямлю пальцы. Но на результате анализа это сказаться не могло — анализаторы интересует только кровь. Охранник согнул мой мизинец с такой силой, что я поморщился от боли, но промолчал. Пусть лучше своей работой занимается, чем делает выводы о том, что я за человек.
Огоньки на панели анализатора замигали зеленым и красным, но вскоре все сменилось устойчивым светом зеленого индикатора. Прыщавая физиономия паренька озарилась усмешкой и стала почти симпатичной.
— Похоже, вы чисты, мистер Мейсон, — сообщил он, и я понял, что Бекс предварительно позвонила и назвала наши имена. — Люблю ваш сайт. Вы классные репортажи из Сакраменто в прошлом году присылали — просто блеск. — Он немного помедлил и смущенно добавил: — Очень жалко, что такое случилось с вашей сестрой.
Радуясь тому, что лицевая пластина шлема прикрывает глаза, я приклеил к губам подобие улыбки, которая означала: «Ну, поверьте, мне ни капельки не больно, когда при мне упоминают о Джорджии. Отлично, что ты проверил меня первым». Я произнес:
— Спасибо. Забавное было время.
— Добро пожаловать к Руди. Надеюсь, у нас найдется все, что вам нужно.