Варди передал Билли бумагу. Как ни странно, это оказалось его резюме. Докторская диссертация Варди была по психологии, но магистерская – по теологии. Бакалаврат – богословие. Билли сдвинул очки на нос и просмотрел список публикаций, ныне занимаемых должностей.
– Вы что, редактор «Журнала исследований фундаментализма»? – спросил Билли. Он гадал.
– ОПФС – это Отдел преступлений фундаменталистов и сект, – сказал Бэрон. Билли уставился на него, на Варди, опять на резюме.
– Вы действительно профайлер, – сказал он. – Вы профайлер культов.
Варди даже улыбнулся.
– Есть, – Бэрон загибал пальцы, – «Аум Сенрике»… Секта Возвращенцев… Церковь Христа-охотника… Кратосианцы – и некоторые у нас тут под боком… Ты представляешь себе скачок преступлений, связанных с сектами, в последние годы? Конечно нет, потому что если это не – бу! – «Аль-Каида» и прочие аль-каидяне, то в новости ничего не попадает. Но они – меньшая из наших забот. И отчасти ты не слышал об этом потому, что мы хорошо выполняем свою работу. Поддерживаем порядок. Вот почему тебя просили держать рот на замке. Но ты кое-что кое-кому рассказал. И это а) не стоило делать, и б) довольно впечатляет. Коллингсвуд попросит тебя еще раз, настойчивей.
– Не то чтобы мы секретная организация, – сказал он. – Мы не действуем в рамках «правдоподобного отрицания» – в наши дни это уже не лучшая стратегия. У нас, скорее, «правдоподобное равнодушие». Все такие: «ОПФС? На фига вам они сдались? Это чушь какая-то, даже рассказывать стыдно…» – Он улыбнулся: – Ну ты понял.
Билли слышал офицеров в коридорах снаружи. Звонили телефоны.
– Ну, – сказал наконец Билли. – Ну, значит, вы занимаетесь сектами. И какое это имеет отношение к бедолаге в подвале? И какое это имеет отношение ко мне?
Варди включил на ноутбуке видео и поставил его так, чтобы видели все трое. Кабинет, чистый стол, книги на полках, принтер и компьютер. Там был Варди – в три четверти оборота к камере, другой человек – спиной к объективу. Все, что от него было видно, – зализанные редеющие волосы и серый пиджак. Качество цветности не самое лучшее.
– …и думал, – услышал Билли, как говорит человек с невидимым лицом. – Я тут пока водился с ребятами в Эппинге – по-моему, шизики, каких много, «баланс-баланс-баланс», ниче интересного, я бы и время ваше тратить не стал.
– А что насчет этого? – спросил Варди с видео и поднял, как увидел Билли, символ, который нарисовал он сам. Сидевший спиной человек придвинулся.
– Ах да, – сказал он. Он тараторил заговорщическим тоном, без передышек: – Тефты-тефтельсы, – говорил он. – Но да, не, не знаю. Тефтельсы – это, кажись, что-то новенькое, я их не видел, только когда они малюют по округе, оставляют его. «Знак, знак». Были в Камдене? Как я их увидал, сразу такой думаю: «Хотеть», – но они странные какие-то, как бы ручкой тебе машут, а потом попробуй их найди. Вот. Они что, тайные?
– А они тайные? – спросил Варди.
– Ну, это вы мне скажите, вы мне скажите. Мне к ним не подобраться, а вы меня знаете, это неприятно, ну, сами понимаете, – хочется, но не можется.
– Устои?
– А хз. Что я слышал. – Человек изобразил пальцами слухи. – Все, что могу сказать, – они говорят о тьме, о подъеме, о, ну знаете, всеохвате. Они обожают эту тему про «хватать», «гаптировать»…
– Что?
– Гаптировать, гаптировать, где ваш профессор греческого? Альфа-фи-эта, «гапто», haptikos, если угодно, «трогать» и все дела, такие они все там трогательные, – эти ребятушки гаптического разлива, факт.
Варди остановил видео.
– Это как бы фрилансер-исследователь. Фанат. Коллекционер.
– Коллекционер чего? – спросил Билли.
– Религий. Культов.
– Как, блин, можно коллекционировать культы?
– Вступая.
За окном ветренно буянили ветки деревьев. В помещении было очень душно. Билли отвернулся от света снаружи.
Человек на экране – не единственный, сказал Варди. Маленькая одержимая братия. Гики от ереси – ходят из секты в секту, копят догмы, жадные не хуже Ренфилда. Сегодня – Солдаты Червя-Спасителя, завтра – Опус Деи или Бобо-Дреды; с одержимой преданностью и внезапными краткими вспышками искренности, достаточными, чтобы их приветствовали в рядах неофитов. Кто-то – вечный циник, в деле только ради зарубки на кровати, другие прозревают каждые два-три дня и верят, что «уж эти не такие, как все», пока не вспоминают о своей натуре и не самоотлучаются со смешком удовольствия.