Они собирались мериться гнозисами, в кафешках на Эджвер-роуд с кальянами или в пабах на Примроуз-Хилл или в каком-то Альмаган-Ярд, – в основном предпочитают забегаловки на «улицах-ловушках», сказал Варди. Они обменивались раскольническими тайнами в некоем странном состязании, будто вера – игровые карточки «Топ Трампс».
«А у тебя какой апокалипсис?» – «Ну, Вселенная – листик на древе времени: наступит осень – она увянет и упадет в ад». – Одобрительное бормотание: – «О-о, неплохо. А мои новые говорят, что муравьи сожрут солнце».
– Он, понимаешь ли, хочет вступить к этим «тефтельсам», – сказал Варди. – Он комплетист. Но не может их найти.
– Что за тефтели? – Билли проигнорировали.
– Тефтельсы, – сказал Бэрон. – Дошло? Хэрроу, сядь. – Билли встал и пошел к двери. – Тефтельсы, – сказал Бэрон. – Дошло? Тефтельсы – тевтисы.
– С меня хватит, – сказал Билли.
– Сядь, – сказал Варди.
– Мы чертовы охотники на секты, Хэрроу, – сказал Бэрон. – Как думаешь, зачем нас вызвали? Кто, думаешь, виноват в том, что происходит?
– Тевтисы. – Варди улыбнулся. – Служители гигантского кальмара. Кальмаропоклонники.
6
– Та статья, о которой мы говорили, – сказал Бэрон. Билли замер, взявшись за ручку двери. – Там старик Япетус впервые ввел название «архитевтис». Конечно, всегда можно найти переиздание, но оригиналы – они же особенные, верно?
– Он ниспровергал фольклор, – сказал Варди. – Весь текст он фыркает над какой-то сказкой и говорит: «Нет-нет, господа, этому есть рациональное объяснение». Можно сказать, в статье морское чудовище встречается с… – Варди обвел рукой комнату, – этим. Современным миром. – Ударение было насмешливым. – Из небылицы в науку. Конец старого уклада. Верно? – Он отрицательно покачал пальцем. Бэрон снисходительно наблюдал за ним.
– Смерть легенды? – сказал Варди. – Только потому, что он дал ей имя? Он назвал его «ар-хи-тев-тис». Не «большой» кальмар, Билли. Не «огромный» и даже не «гигантский». «Правящий». – Варди моргнул. – Вот это – правит? Вот так Япетус соблюдает Просвещение? Он запихнул кальмара в таксономию, да, но в каком качестве? В качестве гребаного демиурга.
Он был пророком. Знаешь, что он делал в конце лекции? О, он выступал с реквизитом. Он был массовиком-затейником, как Билли Грэм[5]. Выносит банку, а что в ней? Клюв. – Варди пощелкал пальцами. – Гигантского кальмара.
Темнело, надвигалась облачность, словно призванная драмой. Билли смотрел на Варди. Очки он держал в руке, так что Варди слегка расплывался перед глазами. Вообще-то Билли, как теперь вспоминалось, уже слышал эту историю или ее суть: анекдот в лекционной аудитории. Его лекторы, где могли, красуясь за чужой счет, сдабривали истории о теориях своих предшественников. Рассказывали анекдоты о полимате Фарадее; читали душераздирающее письмо Фейнмана его покойной жене; расписывали форс Эдисона; оплакивали мучеников от утопических исследований – Кюри и Богданова. Стинстрап входил в эту лихую компанию.
Варди говорил так, будто без шуток видел выступление Стинстрапа. Будто прямо сейчас смотрел, как Стинстрап достает из банки черную убийственную штуку. Часть левиафана – скорее, орудие чужеродного разума, чем пасть. Консервированное, драгоценное, явленное, как палец святого. Что бы там ни говорил Стинстрап, его банка была ракой.
– Та статья, – сказал Варди. – Это перелом. С определенной точки зрения ради нее стоит нарушить закон. Потому что это священный текст. Это писание.
Билли тряхнул головой. Казалось, будто в ушах звенит.
– Вот за это, – сказал Бэрон, заметно забавляясь, – профессору и платят.
– Наши воры собирали библиотеку, – сказал Варди. – Спорю на хорошие деньги, что за последние месяцы украли тексты Веррилла, Ритчи, Мюррея[6] и другую, ну знаешь, классическую тевтическую литературу.
– Господи, – сказал Билли. – Откуда вы столько знаете? – Варди отмахнулся от вопроса – буквально, рукой, как от насекомого.
– Такая у него работа, – сказал Бэрон. – Из грязи в гуру за сорок восемь часов.
– Не будем обо мне, – сказал Варди.
– Итак, – сказал Билли. – Вы думаете, что секта украла книжку, забрала спрута и убила этого парня? И теперь им нужен я?
– Я разве это говорил? – сказал Варди. – Я не могу быть уверен, что эти спрутисты вообще что-то делали. Если честно, что-то не складывается.
На этом Билли театрально и грустно рассмеялся.
6