Разошлись слухи. Люди бегали с места на место, словно что-то искали, словно что-то куда-то завалилось и наверняка найдется под шкафом.
– Он же не мог, он же не мог, – говорила биофизик по имени Джози, и да, нет, не мог, только не исчезнуть – столько метров мяса из пучин не могли просто пропасть. Никаких подозрительных кранов. Никаких гигантских мультяшных дырок в стене в форме аквариума или кальмара. Кальмар не мог быть украден, но все же вот был. Точнее, его-то не было.
На этот случай протокола не имелось. Что делать в случае утечки химикатов – продумано. Если разобьется банка с экспонатом, если не сойдутся результаты, даже если впадет в буйство участник экскурсии – следуешь конкретному алгоритму. Но это, думал Билли, какого хрена?
Наконец прибыла полиция, ворвалась топочущей толпой. Персонал стоял в ожидании, сгрудившись, будто замерз, будто промок в бентической воде. Офицеры пытались взять показания.
– Боюсь, я не понимаю… – говорили они.
– Его нет.
Место преступления было закрыто, но так как Билли обнаружил пропажу, ему разрешили остаться. Он дал показания, стоя рядом с отсутствием. Когда он закончил, а офицер отвлекся, Билли отошел. Наблюдал, как работает полиция. Офицеры смотрели на старинных животных, пялившихся в ответ; на все, что и близко не напоминало гигантский аквариум; на разные места, где никак не могло быть чего-то такого большого и пропавшего, как архитевтис.
Они обошли помещение с рулеткой, словно от них что-то скрывали измерения. Билли не мог предложить ничего умнее. Зал казался огромным. Остальные аквариумы казались брошенными и далекими, экспонаты – извиняющимися.
Билли уставился на раму, где должен стоять аквариум с архитевтисом. Он все еще был на адреналине. Слушал офицеров.
– Ты, блин, что полегче спроси…
– Черт, ты понимаешь, что это значит?
– Даже не начинай. Дай сюда рулетку.
– Серьезно, я тебе отвечаю, это глухарь, по-любому…
– Кого-то ждем, приятель? Приятель? – это уже к Билли, наконец-то. Офицер просил его свалить, на грани вежливости. Билли присоединился к остальному персоналу снаружи. Они волновались и бормотали, разбившись примерно по специализациям. Билли видел спор среди директоров.
– О чем они? – спросил он.
– Закрывать музей или нет, – сказала Джози. Она кусала ногти.
– Чего? – Билли снял очки и агрессивно заморгал на директоров. – Что за споры на ровном месте? Какого размера должна быть кража, чтобы закрыться?
– Дамы и господа! – старший полицейский похлопал в ладоши для привлечения внимания. Его окружили офицеры. Они бормотали в свои плечи и слушали их. – Я старший инспектор Малхолланд. Благодарю за терпение и прошу прощения, что вас задержали. – Персонал фыркал, переминался, кусал ногти.
– Я попрошу вас никому не говорить об этом, дамы и господа, – сказал Малхолланд. В комнату проскользнула молодая девушка-полицейская. Ее форма была мятой. Она говорила по какой-то гарнитуре, бормоча в пустоту. Билли наблюдал за ней. – Прошу не говорить об этом, – повторил он. Шепот в помещении по большей части стих.
– Так, – сказал Малхолланд после паузы. – Кто обнаружил исчезновение? – Билли поднял руку. – Вы, значит, будете мистер Хэрроу, – сказал Малхолланд. – Могу я попросить остальных задержаться, даже если вы уже сообщили нам все, что знаете? Офицеры побеседуют с каждым. Мистер Хэрроу! – Когда персонал подчинился, полицейский подошел к нему. – Я читал ваши показания. Буду благодарен, если покажете мне окрестности. Можете провести по точно тому же маршруту, по которому водили экскурсию? – Билли заметил, что женщина-офицер пропала.
– Что вы ищете? – спросил он. – Вы что, думаете, что найдете его где-то?..
Малхолланд посмотрел на него по-доброму, будто Билли умственно отсталый.
– Улики.
Улики. Билли провел рукой по волосам. Представил отметины на полу, где могла бы стоять какая-нибудь огромная злодейская лебедка. Высыхающие лужицы фиксатора в траектории – обличительной, как крошки. Ну да.
Малхолланд вызвал коллег, и Билли провел их через Центр. Показывал все, что они проходили, в лаконичной пародии на обычную программу. Офицеры тыкали в то да се и задавали вопросы. «Ферментный раствор», – говорил Билли или: «Это расписание».
– Вы в порядке? – спросил Малхолланд.
– Такое непросто осмыслить, понимаете?
Это была не единственная причина, почему Билли постоянно оглядывался. Ему казалось, он что-то слышит. Очень слабый стук, звон, как от упавшей и покатившейся мензурки. Слышал он это не впервые. Обрывки этого неуместного звука он улавливал в разные случайные моменты с того самого года, когда начал работать в Центре. Уже не раз Билли в поисках источника открывал дверь в пустую комнату или слышал слабый шорох стекла в коридоре, куда никто не мог войти незамеченным.