Если же они уедут, то будут как обнаженные. Гигантский спрут в грузовике, мчащемся на север между живыми изгородями. Да все экстрасенсы в радиусе десяти миль мигом их учуют!
— Мы поступим, — начал Билли, — так, как предлагает Дейн. — Он не смотрел на товарища. — Он твердо настаивает на своем. Значит, можно больше не гадать, последняя ли это ночь: мы будем точно знать, что она последняя. И Дейн все равно собирается так поступить, что бы ни делали остальные.
Саира принадлежала к его партии — к партии сторонников войны. Билли мог бы поклясться, что она испытывает страх, но все же они заполучили голос женщины. Кризис заставил лондонмантов стать демократичнее. Билли улыбнулся Саире. Та сглотнула слюну и улыбнулась в ответ.
Глава 71
В салоне машины валялось множество оберток. Мардж и Пол ерзали на сиденьях. Они сидели в автомобиле уже много часов. Мардж заряжала айпод, стараясь стоически переносить усиливающиеся вопли своего защитного устройства.
— Что ты слушаешь? — спросил наконец Пол. Это давно его занимало.
Мардж не ответила. Оба ели какую-то калорийную гадость, нагибаясь ниже уровня окна всякий раз, когда думали, что кто-то приближается. Пол потерся спиной о спинку сиденья, будто его кусали насекомые.
— Расскажешь еще о себе? — спросила Мардж. Может быть, успокоившись, он будет говорить более внятно?
— Я впутался во все это много лет назад.
И больше ничего.
Прошел еще час. Мардж казалось, что она живет на парковке целую вечность. Эмоций и сюрпризов здесь, видно, ждать не приходилось. Оставалось только сидеть.
Однако нельзя было сказать, что вокруг стоит тишина. Все здания шепчутся. В этом что-то капало, шелестел мусор под ветром, шипели бетонные испарения. Наконец, спустя много времени, донеслось новое, еле слышное дыхание — из пупсика, висевшего над приборной панелью. Мардж убавила звук в айподе.
— Пол, — проговорила фигурка тонким человеческим голоском. — А вы, должно быть, Мардж.
— Вати. Мардж, это Вати, — подбирая слова, сказал Пол. Он подал голос впервые за долгое время; Мардж промолчала, глядя на куклу в ожидании. — Где все остальные?
— Что ты предлагаешь, Пол? — спросила кукла. — Что происходит? Ты хочешь вернуться?
— Погоди, — сказала Мардж фигурке. — Ты… ты с Билли? Где он?
— Билли не может прийти, — ответил пупс. — Там сейчас много всякого. — Он издал грустный смешок. — Кстати, Мардж, он передает вам привет. Очень переживает за вас. Не ожидал, что вы пришлете весточку. Он, э-э, обеспокоен… вашим спутником. Вряд ли вы знаете о нем все, что может быть полезным. Пол, что ты хочешь нам сообщить?
— Вати, понимаешь, понимаешь ли, вот теперь, когда ты здесь, я даже не знаю, с чего начать, — сказал Пол. — Мне так много надо сказать, я даже не… знаешь, у меня есть план. — Он говорил быстро, глотая слова; Мардж уставилась на него, настолько это выглядело неожиданным. — Чего я хочу? Вати, мне кажется, я хочу, чтобы ты скорее привел, да, привел сюда Билли. Чтобы ты… — Пол сделал паузу. — Ты знаешь, что случилось, Вати. Что замышляли лондонманты? Они готовы были меня убить. Ты об этом знаешь? Ты считаешь, что это нормально?
— Мы не знаем об их планах наверняка, Пол. Но куда же мы теперь двинемся? Чего ты хочешь?
— Они…
— Где частички Гризамента? Они ведь были в чашке, верно? — Пол сморщился и махнул рукой: мол, он нигде, он ничто. — Так куда мы теперь направимся?
— Я никуда не двинусь, Вати, — настойчиво сказал Пол. — Это ты должен туда отправиться. И привести Билли, Дейна и лондонмантов.
— Я здесь, чтобы выслушать тебя.
Только теперь, когда Мардж услышала эту странную беседу сквозь бесконечный рокот музыки в наушниках, грудь ей сдавило внезапное подозрение, что здесь ведутся переговоры о заложнице — о ней.
— Ступай, Вати, — велел Пол. — Поторопись.
— Нет, не уходи, — сказал новый голос. — Не сейчас, правда не надо. — Мардж узнала этот голос; к ним приближались два человека, то показываясь в свете фар, то пропадая в темноте. Мужчина и мальчик. — Наконец-то мы в полном составе и можем решить все вопросы раз и навсегда. Сегодня ведь намечается классная вечеринка, на которую придут все без исключения.
Госс и Сабби.
О великий Боже, всемогущий и всемилостивый!
Записной остряк и его мальчик с пустым лицом. Они вышли из черноты в плащах, забрызганных кровью и грязью, приблизились наглой походкой. Через каждые несколько вздохов Госс, у которого не было сигареты, выпускал дым.