— Господи, — вырвалось у Билли. Как ему хотелось, чтобы впереди них мчался Вати, переносясь из одной фигуры в другую, чтобы он вернулся в куклу на приборной доске автомобиля!
Он остановился рядом с забором фабрики, которую Дейн показал на карте, у металлических ворот, черных от ржавчины. Другие участники нападения припарковались поблизости, в намеренно случайном порядке, и побрели на исходные позиции. Билли приложил палец к губам и предостерегающе посмотрел на Дейна. Слышались сирены, но не в таком количестве, как обычно бывает при пожаре или преступлении. Лондонским родителям в эту ночь стоит оставить детей дома, лживо нашептывая им, что все будет хорошо.
— Как ты думаешь, где сейчас самые верные сторонники Тату? — спросил Дейн. — Рукоголовые и эти, люди из мастерских?
Он сильно вспотел. Глаза у него расширились.
— Сражаются, — ответил Билли.
Они вышли в странно теплую ночь. Некоторые из лондонмантов попроворнее последовали за ними. Военная партия Саиры. Скрытые из виду, они поднялись на полуразрушенную стену и боком пошли вдоль строения, наблюдая за фабрикой, будто это могло чем-то помочь.
За стеной был двор, где брошенные автомобили царствовали над сорняками. Фабрику окружало запустение. Ни малейшего движения, которое привлекало бы взгляд. Пожалуй, одно из больших окон с видом в никуда выглядело чуть менее темным, чем остальные. Полуразрушенная стена вела, как спинной хребет, к самому зданию: не было надобности спускаться на землю. Билли обернулся и показал кое-кому из бойцов, куда идти.
Даже будь Вати с ними, он не смог бы добыть никаких сведений: глиняные фигурки на крыше, как заметил Билли, были разгромлены. Сообщники Гризамента ослепили свое здание. Билли вынул из кармана фигурку Кирка, поднял ее — он проделывал это много раз с тех пор, как ушебти исторг свой страшный вероломный зов, — и прошептал: «Вати». Снова ничего.
Билли показал пальцем в сторону здания. Дейн глянул через оптический прицел винтовки, взятой из арсенала церкви, на крошечную точку, двигавшуюся на крыше. Человек положил руки на перила и подался в его сторону.
— Он нас заметил, — сказал Билли.
— Он пока не уверен, — прошептал Дейн.
Винтовка дернулась. Человек упал — беззвучно.
— Вот это да, — прокомментировал Билли.
— Вот дерьмо, — выругался Дейн, дрожа всем телом.
— Теперь у нас мало времени.
Укушенные кракеном бойцы выходили из автомобилей, двигаясь со странной неуклюжестью. Когда они подошли ближе, появились их союзники, выполнявшие отвлекающий маневр.
Атакующие лондонманты появились, как и предполагалось, с максимальной театральностью: армия каменной кладки. Те немногие из оставшихся, что умели пробуждать защитные силы города, сделали все, что могли: разослали алхимические оповещения — волны патогенной тревоги, стимулировали иммунную реакцию на заводских территориях. Рождаясь из кирпичных стен, возникая из глухих заросших закоулков, выползая из разбитых автомобилей, лондонские лейкоциты пошли в атаку.
Один из них был блуждающим строением; другой — марионеткой из мусора; третий — окном в другую часть города, отверстием с очертаниями монстра. Они двигались через городскую материю, ничтожно маленькие и/или огромные. Звуки их шагов состояли из собачьего лая и визга автомобильных тормозов. Один запрокинул то, что заменяло ему голову, и издавал воинственные кличи, напоминавшие рев автобусного двигателя.
Он распахнул двери в стене. Самые смелые лондонманты вбежали внутрь и подняли свое оружие или стрекала, которыми подгоняли лейкоцитов. За окнами фабрики началось движение.
Из боковых дверей и из-за мусорных баков возникли фермеры-оружейники, бормоча молитвы плодородию и одновременно стреляя. Из окна выпрыгнуло существо с собачьими очертаниями, составленное из разорванных бумаг. Несколько секунд Билли думал, что его выдувают монстропасы, но рядом не было ни одного из них. Каждый клочок бумаги, из которых состояло существо, был запятнан чернилами.
— Боже, — выдохнул Билли. — Это он, Дейн. На всех на них.
На каждом клочке бумаги имелось достаточно чернил Гризамента, чтобы он мог двигаться магическим способом. Он стал теперь расточительным и нетерпеливым, находясь на грани желанного апофеоза. Чернильно-бумажный волк прыгнул на кричащих лондонмантов и стал разгрызать их бумажными зубами, точно кость.