Спускаясь, Билли читал заглавия. Тибетская книга мертвых рядом с Бхагавадгитой, два или три Корана, Заветы — Ветхий и Новый, эзотерические сочинения и теономиконы ацтеков. Книги о Кракене. Предания о головоногих; биология; юмор; искусство и океанография; дешевки в бумажных обложках и антикварные редкости. «Моби Дик» с вытисненным на обложке силуэтом кита. «20 тысяч лье под водой» Жюля Верна. Гербовый щит медали Пулитцера, прикрепленный к единственной странице некоей книги, где из-под краски оставалась видна лишь строка: «Гигантский спрут, поднимающийся со дна моря в холодной темноте». «Высочайший прилив» Джима Линча, пригвожденный вверх тормашками, как что-то богохульное.
Книги Теннисона и Хью Кука смотрели друг на друга, раскрытые на стихотворениях, посвященных кракену. Билли прочел поэтический ответ Кука лорду Альфреду:
КРАКЕН ПРОБУЖДАЕТСЯ
— Господи, — прошептал Билли.
Самиздат, роскошные издания в твердых обложках, рукописные тексты, сомнительного вида продукция мелких издательств. «Apocrypha Tentacula»[22], «О поклонении Кракену», «Евангелие от Стенструпа».
«Мы не можем видеть вселенную», — прочел Билли во взятом наугад тексте.
Мы не можем видеть вселенную. Мы пребываем во тьме котлована, глубокой впадины, в темной воде, которая тяжелее Земли, — видимости, освещаемые нашей собственной кровью, маленькие биолумы, героические и жалкие Прометеи, слишком пугливые или слабые, чтобы украсть огонь, но все же способные мерцать. Боги среди нас, и они совсем на нас не похожи, и нет им до нас никакого дела.
Вот в чем наша храбрость: мы поклоняемся им, несмотря ни на что.
На старинных фолиантах, вспученных дополнениями, было вытиснено: «Катехизисы». Альбомы с вклеенными вырезками. Примечания, снабженные опять-таки примечаниями, и так далее, интерпретации интерпретаций, — безжалостная тевтическая герменевтика.
На одной из книг, озаглавленной «Шахматы Алисы», значились имена «Дикинс» и «Джеллисс». В ней пространно описывалась разновидность этой игры с загадочными правилами, где слонам и пешкам придавалась странная сила, преобразованные фигуры звались ящерами, торами и антикоролями, а одна — кракеном. Ферзь, «свободно ходящий», обычно считается самой сильной фигурой, читал он, поскольку может ходить оттуда, где стоит, на любую клетку на доске. Но это не так. Самая сильная фигура — кракен. Кракен = свободно ходящий + ноль, читал он, = свободно ходящий. Он может перемещаться на любую клетку, включая ту, на которой уже стоит. Свободно ходящий куда угодно, хоть никуда.
На доске и в жизни для Кракена, внутри пустоты, ничто не есть ничто. Неподвижность Кракена не есть отсутствие. Его ноль — это повсеместность. Это движение, которое выглядит как неподвижность, и это самое могучее движение из всех возможных.
Скачки цен проистекают из нейтральной плавучести, прочел Билли. Ар-нуво — зависть к спиральности. Войны — тусклые отблески предполагаемой политики кракена.
Спустя бессчетные часы Билли поднял взгляд и в дверном проеме, далеко вверху, увидел молодую женщину. Он помнил ее по какому-то мигу просветления среди своих видений. Стоя в неприметной лондонской форме — флисовка с капюшоном и джинсы, — она закусила губу.