Семилетов И.Я., пчеловод из Тбилиси, во время траура по Сталину сказал: «Бог дал, и он сдох» – и что траурные флаги вывесили «для закрытия глаз». Считал, что жизнь в СССР должна измениться «в сторону реставрации капитализма». В 1950-1953 гг. говорил о скорой войне и поражении в ней СССР, рассказывал анекдоты, говорил, что колхозники живут бедно (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 40806).
Костюнин А.И., плотник из Горьковской области, в дни траура рассказал анекдот: «Одна старушка пришла к Калинину просить пропуск за границу. Калинин спросил, зачем ей пропуск туда, «везде хорошо, где нас нет», а старушка ответила, вот туда и я хочу, где вас нет». В 1952-1953 гг. говорил, что заслуги Сталина в Гражданской войне преувеличивают: «В то время о Сталине никто и не слышал, тогда гремел Троцкий и его речи звали за собой народ, и все заслуги того времени стали приписывать Сталину только когда он стал нашим вождем». Говорил, что выборы в СССР – это только проформа, «все равно у власти будут те, кто назначен партийной группой, у нас нет настоящей демократии» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 42566).
12 апреля
Шамаев А.А., рыбак с Сахалина, дома при квартирантах в нетрезвом состоянии подошел к портрету Сталина, погрозил ему кулаком и сказал: «Ты дашь мне денег на выпивку или нет?» Потом нецензурно ругался: «Вот сегодня я пил лак, эту отраву надо пить не нам, а руководителям правительства», «вот умер Сталин – одним живоглотом стало меньше». «Называл вождя дерзкими похабными словами» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 43401).
11 мая
Агеев М.Е., священник из Донецкой области, в зале ожидания станции Ханженково говорил: «Сталин напился человеческой крови, а теперь лежит и гниет в земле» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 68474).
Сентябрь
8 сентября Белов И.П., колхозник, на ст. Голутвин Московско-Рязанской железной дороги в нетрезвом состоянии кричал, стоя возле бочки с пивом: «Сталин, кровопивец, подох, подохнут и ему подобные». В жалобах утверждал, что буфетчица недолила ему водку, а когда он стал требовать долива, позвала милиционера, и они на него «оформили дело» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 43414).
Скуратов И.Л., путевой рабочий Амурской железной дороги, говорил: «Вот приеду в Москву, зайду в мавзолей, выколю глаза этой грузинской морде (назвал фамилию вождя) и залью ему мочой глаза» (ГА РФ.Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 68212).
ДОКУМЕНТЫ
1. Из докладной записки министра государственной безопасности СССР С.Д. Игнатьева Г.М. Маленкову, Л.П. Берии, Н.А. Булганину, И.С. Хрущеву от 5 марта 1953 г. о реакции военнослужащих и вольнонаемных Советской армии и Военно-морского флота на известие о болезни И.В. Сталина
[…] Офицер Морского Генерального штаба, капитан первого ранга: «Да, очень тяжело поверить, что нас постигло такое горе, надежда на партию, которая железной рукой должна будет пресекать малейшую попытку внести разлад в своих рядах и народе. Особенно надо быть беспощадным к врагам».
Вольнонаемная работница военной базы Московского военного округа: «Как жаль, что он так тяжело заболел! Не приложили ли руку к его здоровью евреи?» […]
Вольнонаемная работница штаба ВВС Московского военного округа: «В тяжелой болезни т. Сталина виновны те же врачи-убийцы. Это, видимо, они и т. Сталину давали отравляющие лекарства замедленного действия» […]
Заведующий столовой в мотострелковой дивизии, старшина: «Заболел тяжело, можно через дня три ожидать… Тогда некому будет и пожаловаться. Сейчас, чуть что получится, говорят: «Товарищу Сталину пожалуемся», а тогда некому будет. Возьмем такой пример. Почему нет евреев в колхозах, а все они на высоких занимаемых постах? Был бы Ленин, то их бы не было, он всех их сослал бы в Палестину.
Был бы Ленин, то и войны не было бы. А все же евреев не было бы, если бы был жив Ленин, а то они нас душат».
Машинистка штаба мотострелковой дивизии: «Как-то боязно. После его смерти кто будет на его месте? Кто знает, что люди думают? Встанет кто-нибудь на его пост, а потом окажется врагом народа. А что, если будет война? Сейчас самый удобный момент к этому, тем более, что зима кончается, а война всегда начинается летом» […]
Старший контролер отдельного КПП Главного управления пограничных войск МГБ СССР, капитан: «Мне кажется, что после правительственного сообщения о болезни т. Сталина в стране все остановилось» […]
Солдат мотострелковой дивизии: «Интересно, кто же будет избран на место т. Сталина, если он умрет?» […]
Полковник в отставке, еврей, член КПСС: «Судя по тону сообщения – это конец. Сейчас в ЦК КПСС начнутся раздоры и взаимная борьба за власть, секретарь ЦК КПСС … (в тексте документа пропуск. – Сост.) будет сейчас стремиться расставить на высокие руководящие посты близких ему людей, чтобы обеспечить себе единовластное руководство. Мы будем наблюдать такую же обстановку, которая происходила в период борьбы с оппозицией. Вообще наше положение и авторитет значительно ухудшатся и по вопросам внешней политики. Возьмите страны народной демократии, они сейчас, естественно, будут стремиться к большей самостоятельности и к освобождению от нашей повседневной опеки. Особенно это положение относится к Китаю, который и до сих пор чувствовал себя наиболее самостоятельно, а сейчас трудно сказать, как могут повернуться наши отношения, тем более, что США принимают все меры, чтобы вбить клин в наши отношения с Китаем.
Вышинскому пришлось коснуться в своем ответе по вопросу о евреях, значит, за границей по этому вопросу ведут соответствующую кампанию. В связи с тем, что случилось у нас, естественно, придется идти на известные уступки в области внешней политики. Вышинскому трудно будет и дальше вести непримиримую политику, теперь придется идти на уступки, особенно в корейском вопросе. Вспомните меня, что через месяц война в Корее закончится, и это будет сделано в результате наших уступок».
Начальник отдела в ВВС Московского военного округа, старший лейтенант: «Если [Сталин] умрет, то Россию растащат на куски».
Начальник клуба артиллерийской базы: «Туда и дорога». (Дано указание документировать и арестовать).
Сержант артиллерийской бригады Прикарпатского военного округа, латыш: «Ну и хорошо». (Дано указание документировать и арестовать.)
Инспектор политического управления Прикарпатского военного округа, подполковник: «А стоит ли его лечить?» (Проводится оперативное расследование.)
Солдат бронетанкового склада: «Сталин долго не протянет, да это даже лучше. Посмотрите, как все сразу изменится». (Проводится оперативное расследование) […]
Офицер штаба ПВО Военного министерства, полковник: «А кто теперь будет вместо него? Теперь этот вопрос всех очень волнует».
Старший лаборант кафедры Военно-инженерной академии имени Куйбышева: «Может произойти ускорение начала третьей мировой войны. Дело идет к войне, а здесь – это сообщение».
Министр государственной] безопасности С. Игнатьев
Документ воспроизводится по публикации В.И. Лазарева «Последняя болезнь Сталина (из отчетов МГБ о настроениях в армии весной 1953 г.)» // Неизвестная Россия. XX век. Вып. 2. С. 254–258[97].
«А разве Вас траур не касается?»
2. Из заключения помощника прокурора Львовской области по специальным делам от 15 октября 1953 г. по делу Катрич Л.И.
[…] Катрич Лия Исааковна, 1918 года рождения, по национальности еврейка, со средним образованием, уроженка г. Одессы, без определенного занятия, временно проживала в городе Львове, 12.IV-53 г. УМГБ Львовской области была арестована и привлечена к уголовной ответственности по ст. 54-10 ч. 1 УК У[краинской] ССР[…]
Основанием привлечения к уголовной ответственности Катрич Лии Исааковны явилось то, что Катрич в траурные дни Советского народа, 8 и 9 марта 1953 года, находясь в помещении междугородной телефонной станции в г. Львове, среди работников телефонной станции высказывала свои антисоветские настроения, направленные в отношении смерти руководителя Коммунистической Партии и Советского Правительства.