* Составлено по: РГАНИ.Ф. 89. Пер. 51. Д. 1. Л. 2; Пер. 6. Д. 28. Л. 2.
Данные, извлеченные нами из дел надзорного производства Прокуратуры СССР, в целом дают сходную картину социального состава «анонимщиков» и «листовочников», что подтверждает достаточную репрезентативность использованных нами для публикации материалов (см. таблицу 5). Но кроме того, эти материалы позволяют судить о социальной физиономии авторов различных жанров антисоветских анонимных документов.
Принятая в докладных записках КГБ в ЦК КПСС классификация, игнорировавшая различия между листовками и анонимными письмами, имела свой резон. Помимо того что у КГБ были свои (отнюдь не академические) цели и задачи, надо признать, что на практике оба вида документов не всегда легко разграничить. Можно было бы дать следующее определение: анонимное письмо – это то, что посылается по почте (или подбрасывается в почтовый ящик, под дверь, в служебное помещение) конкретному адресату и изготовляется в одном или нескольких, но немногих экземплярах; листовки же расклеиваются или разбрасываются на видных местах, апеллируют к общественному мнению и подразумевают стремление к максимально возможному тиражированию. В реальности встречалось множество промежуточных и смешанных вариантов: листовка, написанная от руки в одном-двух-трех экземплярах; анонимное письмо, переписанное в десятках экземпляров и разосланное множеству адресатов; один и тот же документ, одним и тем же лицом разосланный по почте в виде анонимок и расклеенный, как листовка (при этом по почте могло быть отправлено больше копий, чем расклеено); листовки, которые распространяли путем подбрасывания в почтовые ящики квартир или отправляли по почте реальным или вымышленным адресатам, и т.д.
Затрудняют разграничение жанров и особенности наших источников. В делах прокурорского надзора тексты антисоветских документов приводятся нечасто, в большинстве случаев – только цитаты, краткое изложение или просто указание на их существование. Сами работники следственных органов предпочитали пользоваться термином «документ антисоветского содержания», не уточняя его вида. В силу сказанного, понятия «анонимное письмо» и «листовка», которыми мы пользуемся в данном разделе, не лишены условности.
Из авторов анонимок 12% были прежде судимы, 13% – члены КПСС, 1% – комсомольцы. Средний возраст «анонимщика» – 44 года. Женщин среди них было 9%. 51% являлись жителями больших городов (областных и краевых центров, столиц союзных республик), 18% жили в Москве и Ленинграде (они составляют 34% от живших в больших городах).
Среди авторов и распространителей листовок 15% имели в прошлом судимость, 5% были членами КПСС, 13% – комсомольцами. Средний возраст осужденных за листовки – 29 лет. Жителей крупных городов среди них 47%, Москвы и Ленинграда – 11% (24% от жителей больших городов). Женщин 11% от общего числа.
Из тех, кто был осужден за распространение обоих видов документов, прежде судимых было 10%, жителей больших городов – 64%, Москвы и Ленинграда – 16% (27% от жителей больших городов). Средний возраст – 38 лет.
Грубо говоря, написанием листовок увлекались школьники и студенты, а анонимки (кстати, не только антисоветские) были любимым занятием пенсионеров. Распространители листовок моложе, среди них больше комсомольцев, высока доля учащихся. Отметим, что четверть тех и других составляют рабочие (а из авторов обоих типов документов – треть), колхозников и совхозников мало и сравнительно невелик процент интеллигенции (и ее представители больше писали анонимок, чем листовок). В обоих случаях существенна доля лиц без определенных занятий. Учитывая, что именно среди них было довольно много прежде судимых (14% для анонимщиков и 37% для авторов листовок), следует предположить, что они являлись носителями традиции сочинения листовок, свойственной местам лишения свободы.
Особенности «авторского состава» связаны, конечно, с тем, что написание анонимного письма или распространение листовок были деяниями, различными по степени тяжести. Письмо безопаснее, оно обращено к конкретному лицу, у автора всегда оставалась лазейка – попытаться отрицать наличие антисоветского умысла (тем более когда дело доходило до уголовного преследования), утверждать, что имел в виду «критику отдельных недостатков» или просто делился мыслями («изложил там действительность, но не знал, что эта действительность антисоветского характера»[323]).
Иное дело – листовка. Уже сама форма является знаком сознательного выступления против власти. Понятно, что авторами листовок чаще оказывались представители самой мобильной социальной группы – молодежи, к тому же воспитанной советской пропагандой в романтико-революционном духе. Заметим, что около 15% дел о листовках были групповыми, в то же время мы насчитали всего 5 случаев, когда вдвоем составлялись анонимные письма.
Тем не менее оба вида деяний были наказуемы, и авторов находили, несмотря на их анонимность, и квалифицировалось то и другое по одной и той же статье Уголовного кодекса. Так что в любом случае от автора требовалась некая решимость преступить границу дозволенного.
Таблица 5. Социальный состав авторов «антисоветских анонимных документов»* (по данным анализа надзорных производств отдела по надзору за следствием в органах государственной безопасности Прокуратуры СССР за 1953-1986 гг.), в % к общему числу.
| Профессии** | Авторы анонимок | Авторы листовок | Авторы обоих видов «антисоветских анонимных документов» |
| Гуманитарная интеллигенция | 8 | 5 | 7 |
| Техническая интеллигенция | 10 | 7 | 10 |
| Медики | 1 | 1 | 2 |
| Промышленные рабочие | 23 | 24 | 34 |
| Работники транспорта | 2 | 3 | 2 |
| Работники сферы обслуживания | 14 | 8 | 7 |
| Колхозники и совхозники | 2 | 4 | 6 |
| Учащиеся | 3 | 18 | 6 |
| Пенсионеры | 13 | 3 | 9 |
| Работники правоохранительных органов | 1 | 0,5 | 1 |
| Прочие | 6 | 3 | 5 |
Окончание таблицы 5
| Профессии** | Авторы анонимок | Авторы листовок | Авторы обоих видов «антисоветских анонимных документов» |
| Не имевшие места работы | 12 | 15 | 8 |
| Место работы неизвестно | 5 | 7 | 2 |
* При составлении таблицы не учитывались авторы анонимных документов из числа заключенных (см. об этом выше), членов подпольных организаций и групп (им посвящен отдельный раздел), а также сектанты и авторы националистических листовок.
** Предлагаемая нами классификация профессий не совпадает с использовавшимся в сводках КГБ формально-бюрократическим делением на рабочих, служащих, колхозников. Оно, в силу запутанной советской идеологической и бюрократической традиции, не только не отражает реального характера занятости лиц, но и трудновоспроизводимо. Например, занятые одним и тем же сельскохозяйственным трудом колхозники относились к одноименной категории, совхозники же имели статус рабочих, а редкие уцелевшие единоличники, скорее всего, были бы причислены к лицам без определенного места работы; в раздел «служащие» попадали и академик, и уборщица; во множестве случаев без обращения к специальным номенклатурным пособиям невозможно решить, каков был статус данного конкретного рабочего места. В нашей классификации к гуманитарной интеллигенции отнесены люди творческих профессий, работники просвещения, гуманитарных наук, библиотекари; к технической – инженеры, ученые-естественники, математики, техники. Рабочими мы считали занятых в промышленном производстве, за исключением инженеров, делопроизводственных кадров и администраторов высокого уровня (последние отнесены к группе «прочие»); работниками транспорта – служащих железных дорог, шоферов, моряков, летчиков (выделение нами этой группы обусловлено, в частности, тем, что до 1957 г. работники транспорта имели, подобно военнослужащим, особую подсудность и подпадали под юрисдикцию транспортных прокуратур, в 1957 г. объединенных с общегражданскими). Раздел «работники сферы обслуживания» неоднороден и включает в себя в первую очередь специалистов, занятых разнообразной управленческой и бюрократической деятельностью (делопроизводители, бухгалтеры, снабженцы, плановики-экономисты, счетоводы, агрономы, машинистки), собственно работников сферы обслуживания (торговли, общепита) и таких непроизводственных занятий, как сторож, вахтер. «Колхозники и совхозники» подразумевают тружеников сельского хозяйства. К группе «учащиеся» отнесены школьники, ученики техникумов и профессионально-технических училищ, высших учебных заведений (студентов-вечерников и заочников мы относили к другим группам в соответствии с их местом работы). Разделы «работники медицины», «пенсионеры», «работники правоохранительных органов» не нуждаются в комментариях. Что касается лиц, не имевших места работы, то не следует забывать, что следственные органы называли «лицами без определенных занятий» всех, кто на данный момент не числился где-либо на работе, то есть помимо настоящих маргинальных элементов (бродяги, нищие, отбывшие срок заключенные, не спешившие включаться в размеренную жизнь) сюда попадали и домашние хозяйки, временно не работающие люди, кустари-надомники (портные, сапожники) и т.д. Нами замечена также тенденция следователей причислять к этой категории людей пожилого возраста, которые явно должны бы быть пенсионерами. Тем не менее за отсутствием другой информации мы вынуждены пользоваться указанием на род занятий, данным следствием. В выделенную нами группу «прочие» попали военнослужащие (так как они имели особую подсудность, в наших делах их очень мало и нецелесообразно было создавать для них отдельную графу), руководители достаточно высокого ранга, освобожденные партийные и комсомольские работники, священнослужители и т.п.