«Только бы у меня получилось, – подумал он. – Вызволить отсюда Линду и Эбигейл, и тогда все может обернуться к лучшему. Поселиться в каком-нибудь местечке потеплее, у моря, где ребенку будет хорошо. Может, даже открыть заведение, где я мог бы играть свои песни. Это будет, конечно, не Мемфис – но и не округ Бун. Моя семья будет со мной, и в этот-то раз я уже не облажаюсь. Нет, сэр, только не в этот раз».
Он откинулся на сиденье, закрыл глаза и сделал то, что не делал с тех пор, как был еще ребенком.
– Господи, если у тебя есть минутка, выслушай меня, пожалуйста. Знаю, я твоего внимания не заслужил. Но если бы ты дал мне маленькую поблажку, только на этот раз, ради Эбигейл, я был бы страшно тебе благодарен. И если ты это сделаешь… клянусь, я этого не забуду. Уж как-нибудь, когда-нибудь, но я тебе за это отплачу. Клянусь.
И тут сверху до него донеслось карканье. Джесс открыл глаза, выпрямился. Сердце у него колотилось, как бешеное. Вороны – они оба были здесь – наворачивали круги у него над головой.
– Черт, плохи дела. Совсем плохи.
Он потянулся к ключу зажигания и тут заметил приближающиеся фары – две пары. Патрульная машина заехала на школьную парковку и остановилась у самого въезда – видно, Диллард приехал, чтобы приглядеть за тем, чтобы все прошло хорошо, и чтобы никто не помешал. Четов «Шеви Аваланш» последней модели, черный, с тонировкой на окнах, въехал через нижние ворота и припарковался рядом с пикапом Джесса.
Джесс сквозь зубы втянул в себя воздух.
– Сыграй, как по нотам, Джесс. Не облажайся.
Широким, пожирающим расстояние шагом Санта пересек парковку у методистской церкви Гудхоупа. Он был рад надвигающимся сумеркам, постоянно ощущая спиной удивленные взгляды. Когда он проходил мимо церкви, из-за угла быстрой походкой вышла молодая женщина с картонной коробкой в руках. Коробка совершенно закрывала ей обзор, и она врезалась прямо в Санту, отчего коробка вылетела у нее из рук. На дорожку посыпались упаковки с новогодними шляпами и дуделками.
– О, господи, – сказала она. – Простите, пожалуйста, я…
Тут женщина осеклась – казалось, у нее внезапно кончились слова. Она бросила взгляд через плечо на человека, который шел следом за ней – пожилой, жилистый мужчина со строгим, пронизывающим взглядом. У него в руках тоже была коробка со снаряжением для новогодней вечеринки. Санта наклонился, сгреб рассыпавшиеся предметы обратно в коробку, подал ее женщине и направился дальше.
– Мистер! – окликнула его женщина. – Простите! Вы что-то уронили. Вот это.
Санта обернулся. Женщина протягивала ему рог. Он вернулся, забрал рог, сказал: «Спасибо», и развернулся, чтобы идти.
– С Рождеством, – сказала она.
Он невольно улыбнулся:
– С Рождеством.
Человек, стоявший рядом с ней, нахмурившись, разглядывал его костюм. Потом покачал головой:
– Сегодня – день рождения Иисуса. Так, напоминаю на всякий случай, брат мой, потому что бывает, люди в это время года сбиваются с толку, – улыбаясь, он положил руку Санте на плечо. – Думают, это день Санта-Клауса.
Санта посмотрел ему прямо в глаза.
– Ваше преподобие, – сказала женщина, – ну не начинайте, пожалуйста, – она виновато взглянула на Санту. – Не обращайте на него внимания. Когда речь заходит о Рождестве, он бывает немного непрактичен.
– Да уж, а как иначе. Санта-Клаус и его подарки – вечно они встают на пути у Слова Божия.
– Как и религия, – был ответ Санты.
Преподобный сощурился.
– Ну, думаю, вам сложно будет поспорить, что миру нужно больше Иисуса и поменьше Санты.
– У Господа много слуг.
Пастор повернулся к женщине:
– Видите, как раз об этом я вам и говорил. Люди сбиты с толку. Особенно дети. Санта-Клаус – это сказка. И если люди говорят своим детям другое – что ж, они им просто-напросто лгут.
– Почему вы думаете, что Санта-Клауса не существует? – спросил Санта.
– А вы его когда-нибудь видели?
– А вы когда-нибудь видели Иисуса?
Преподобный заколебался.
– Иисус – у меня в сердце.
– Найдется ли в вашем сердце место для обоих? И тот, и другой несут мир, милосердие и добрую волю.
– Только Иисус может спасти твою душу от вечного проклятья, – преподобный торжествующе ухмыльнулся. – Может ли Санта это сделать? Что-то сомневаюсь.
Санта вздохнул:
– Все мы служим Господу по-своему. – Потом, очень тихо, будто про себя: – Иногда – вне зависимости от того, хотим мы этого или нет.