— Тут не так душно, как я ожидал. Ладно, выпускайте.
Рон снял крышу, и пыльный учитель поднялся из гроба.
— Опилками дышать — такое себе удовольствие. Без обшивки неудобно, конечно, — мужчина старательно тёр длинный нос. — И низко — нос в крышку упирается.
— И зачем Вы это делали? — только и выговорила я.
— Последнее время, мне слишком часто напоминают про такое явление, как смерть, — отряхиваясь, растолковывал папин сослуживец. — Да и спина болит. Очень полежать хотелось.
Быстро приведя себя в порядок, обратился к столяру:
— Скажи-ка, малой, когда ты закончишь?
— Дня за три.
— Быстро. И во сколько мне это обойдётся?
— Где-то девятьсот. Туда-сюда двадцатка.
Я прикинула, что для кровати это весьма немного.
— Ну и славно. Тогда в среду зайду. Тогда и рассчитаемся.
— Ага.
Учитель снова пожал столяру руку и направился к выходу:
— Луна, идём.
Я засеменила следом.
— Теперь в ателье?
— Для начала за продуктами.
Далеко иди не пришлось. Рынок находился совсем рядом. Сегодня там было почти пусто, и мы спокойно подошли женщине с телегой, гружённой овощами.
— О, Крапивник, здравствуй. Зелёные помидоры? Они у меня такие вкусные. Салат сделаешь — просто восхитительный.
— Давай.
Учитель вручил мне пустую корзину и принялся рыться в овощах.
По женщине было сразу видно, что моим существованием она озадачена, поэтому я объяснила:
— Ученица.
Она кивнули и сосредоточилась на действиях аптекаря.
Под пристальным взглядом торговки набрав зелёных и красных помидоров и картошки, он обратился ко мне.
— Чего-то хочешь?
— Огурчик.
Мужчина едва заметно поморщился, но положил в корзину несколько овощей.
— Так, сколько с меня?
— А капустки? Вот, свеженькая.
— В октябре? — скептически заметил учитель, но всё же присмотрелся к кочанам.
— Возьми, возьми — отличная.
— Что-то сразу захотелось капустников.
— Вот! Бери — не сомневайся. Листики тоненькие — фарш обернёшь, сваришь — будут мягонькие-мягонькие. Никаких этих кочерыжек.
Учитель выбрал небольшой кочан.
— Да что ты такой маленький берёшь? Вот этот давай, — женщина вручила овощ вдвое больше. — У тебя ж, смотри, ребёнок какой не кормленный.
— Что скажешь, Луна? Как относишься к капустникам?
— Не особо.
— А что так?
— Я не очень люблю вареную капусту.
— Категорически её не ешь?
— Не прям категорически, просто не люблю.
— Ну… я тогда только себе сделаю, — учитель положил в корзину кочан поменьше. — Тогда и за мясом зайдём. Сколько с меня?
— Может яблочек? На компотик? С капустниками так хорошо получится.
— Нет. Компотик у меня дома стоит.
— Ну как знаешь, как знаешь. Семьдесят три.
Тихо сетуя на возросшие цены, аптекарь высыпал на руку монеты разного номинала.
— Двадцать… сорок… пятьдесят пять… шестьдесят… и… Семьдесят три. На.
Учитель забрал у меня груз, и мы двинулись дальше. За мясом.
Там справились быстро, почти без слов. Взяли свинины, говядины на суп, курицу и копчёной колбаски. Мясник, в отличие от многих почти не удивился мне, чего нельзя сказать о пекаре…
Стоило войти в булочную, сразу прозвучал вопрос.
— О, мисс, а Вы кто?
Надо же, насколько я неприметная. Почти два месяца живу в этом городе, а даже здесь не примелькалась. Талант, что тут скажешь. И что за формулировка странная? «Вы кто?». Я — человек, здравствуйте. А Вы кто?
— Моя ученица, — пояснил учитель и сразу навис над витриной. — Пирожки сегодняшние?
— Да, да, само собой.
Потерев кончик длинного носа, мой спутник кивнул, показывая, что слышит.
— Луна, у тебя есть возможность выбрать себе вкусняшку. А я себе «жирненьких» возьму.
Пока преподаватель набирал в корзину и оплачивал «жирные пирожки» с мясом, те, что не пекутся, а варятся в масле, я оглядела широкий ассортимент выпечки.
Румяные пирожки, пёстрые от крема и варенья пирожные, хрустящие печенюшки…
— Вот это, — я указала на большое пирожное с кремовой шапкой.
— Бери, ешь. Сколько оно?
— Сорок, — пекарь что-то черкал на листе с циферками. Наверное, подсчитывал выручку или типа того.
— Сколько?! — хором воскликнули мы с учителем.
— Да ну его, лучше тогда… — поспешила я, но договорить не успела.
— Да бери, — учитель отсчитал итоговую сумму. — Всё равно после ателье пойдём к Адэрам. Заберём деньги на твоё содержание.
Монеты оказались у пекаря.
Не разумная трата, но имея такое пирожное, глупо расстраиваться.