Белый сгусток снова возник и начал носиться вокруг, заставляя вращаться на месте, стараясь сбить его. Он постепенно ускорялся, уклоняться становилась труднее. Сгусток стал менять траекторию, скорость, нападать со спины.
Учитель что-то писал, время от времени поднимая на меня взгляд. Да как у него получается управлять им не глядя? Я понимаю, он видит всё периферийным зрением, но всё-таки… как?!
Аптекарь отошёл к камину, чтобы закопать картошку и перевернуть ветчину, а белая энергия, кажется, в конец обезумила. Я судорожно махала рукой, пытаясь противопоставить хоть что-то, но несколько раз подряд треснула рукой по всё никак не исчезающей энергии света.
Вдруг что-то сжало моё запястье.
Неожиданно для себя я поняла, что зажмурилась, и что учитель стоит рядом, держа мою руку. Голова кружилась, к горлу подступал ком, а от руки тянулась вбок фиолетовая нить. Шарик энергии был вдвое крупнее, чем раньше и находился от меня на расстоянии нескольких метров.
— Вдох, выдох. Успокоилась?
Я нервно кивнула.
— Чем меньше думаешь — тем лучше результат. Прикажи ему вернуться.
— Как?! — интонация получилась одновременно плаксивой и раздраженной. В душе царила растерянность. Как это вышло? Чего он хочет? Это сработал его «метод» или произошла случайность? Что вообще произошло? Он хоть что-то объяснит?!
— Как-то ж ты его откинула.
— Но я не знаю как!
— Ты сделала это один раз — сделаешь второй. Теперь будет легче.
Вопросы продолжали звучать в голове, но по спокойному, даже немного безразличному выражению лица я понимала — никаких разъяснений не будет.
На мой мысленный зов шар дёрнулся, но совсем не в ту сторону, куда мне хотелось. Голова разболелась сильнее, и, заметив это, учитель указал на диван.
— Ладно, иди отдохни. Завтра продолжим.
Он вернулся к своим расчётам.
С огромным облегчением я развеяла энергию и почти побежала к дивану.
Меня не радовал прогресс, приближающий к изучению артефакторики и плетений. Огорчала и обижала холодная реакция учителя на первый успех. Но урок кончился. Кончился. Наконец-то!
Главы 25–26. Автор, Луна
…
25. Автор.
…
Подперев лоб рукой, Эдмунд не моргая смотрел в расчёты.
Бумагу исполосовали карандашные линии: цифры, буквы, графики. Сложные формулы и тяжёлые расчёты, точные данные и схематичные рисунки. Всё это Эдмунд прекрасно понимал.
Дом был переполнен книгами, бумагами, артефактами, снадобьями, материалами для артефактов и сложными приборами. Всё это он знал почти наизусть.
Из земли под полом-решёткой пробилась крапива, поднося хозяину кофейник. Чтобы управлять ею уже не требовалось сосредотачиваться — дело привычное.
На шкафу десятый год валялась пыльная награда за разработку метода снятия печатей с источника. Эдмунду не было до неё дела — куда большей наградой стали те несколько заклинаний, что были ему подвластны.
Ученица досталась способная. Хорошая девчонка. Дочь замечательных людей. Правда, не очень замотивирована учиться.
И в городе его любили и уважали. В разной мере, но почти все.
Всё было замечательно, но…
Из начищенного кофейника на него смотрело кривое отражение уже немолодого лица. На щеке средь чёрной щетины уже проглядывались серебристые волоски, вокруг глаз наметились морщины. Пока они почти не заметны, но в перспективе это изменится.
Эдмунд взял кофейник в руки, внимательнее вглядываясь в отражение. Все те, кто говорит, что в тридцать, тридцать пять или сорок, жизнь только начинается — просто утешают себя. Покажите кто-нибудь Эду того идиота, который хотел бы начать новую жизнь в теле тридцати четырёхлетнего мага, в арсенале которого одно сильное заклинание. Дела обстоят хуже только у стариков и паралитиков.
Эдмунд вручил крапиве посуду, так и не сделав ни глотка кофе, и, пока трава относила её, поглядел на бумаги снова.
Столько времени, столько труда. Так много знаний уже получено, но не хватает куда больше.
Но каких именно? Неужели ни в одной из тысяч прочитанных книг не было ответа на его единственный вопрос: как заштопать разрывы в источнике?
Чёрт с ним с возрастом! Чёрт с ними, с семнадцатью годами положенными на алтарь науки. Пусть ещё двадцать пройдут также, если надо! Только бы знать, что это будет того стоить.
Эдмунд сгрёб листочки в кучку и собрался уже отнести наверх, чтобы спокойно поработать там, но обернувшись, остановил взгляд на диване. Луна уснула.
Ну почему она? Почему не ребёнок любого другого знакомого? Тогда Эдмунд с лёгкостью дал бы отказ, как делал это неоднократно на все поступающие письма. Но нет, из всех подростков к Адэру прислали именно этого. Того, воспринимать которого отдельно от родителей получается через раз.