— Если тебе не нравится, почему ты вообще решила учиться? Не мать же заставила, я надеюсь?
— Не-а, — я вытерла рукавом нос. — Мне нравится магия. Да и других ярко-выраженных талантов у меня нет. Но… с тех пор как папа погиб…
— Ясно, — Эдмунд задумчиво потёр кончик носа. Глядя куда-то вдаль.
— Ты мне его немного напоминаешь.
— Правда? — Эд грустно улыбнулся. — Ты на него похожа.
Всхлипнув, я уронила голову учителю на плечо.
Эдмунд не сразу отреагировал, очевидно, с трудом осознавая это моё действие, но осмыслив его, немного скорректировал свою позу, чтобы нам обоим было удобно.
Я почувствовала, как на спине сомкнулись объятия.
— Но лично мне напоминаешь свою маму.
— Мне её тут не хватает.
— Не удивительно, — учитель слегка покачивался, будто убаюкивая меня. — Мы будем осторожнее, пока не научишься держать магию в узде. Не во всём, конечно, но будем. И обещаю, я буду всеми силами тебя защищать.
Я не ответила. Методы, доступные Эдмунду для «моей защиты» грозили бедой ему самому. Доказательствами тому были вчерашний день и день, когда он спасал папу в пустынях.
— Эй, ты меня слышишь? — узловатый палец коснулся моего носа как кнопки артефакта. — Пип.
— Эд…
— Что?
— Если бы ты не спасал моего отца, выходит, ты бы не разрушил свою жизнь?
— Ты об источнике?
— Да.
— Знаешь, хоть это и одно из худших событий, что со мной случались, говорить, что это разрушило мою жизнь всё-таки несправедливо, — Эдмунд невесело засмеялся. — Её разрушили два брака.
Я подняла взгляд к лицу учителя.
— Ты же не был женат.
— Ни разу.
— Тогда объясни, что имеешь в виду.
— Смотри. Первое, что выбило у меня землю из-под ног — смерть родителей и брата. Они погибли из-за бракованного артефакта-светильника. Бракованного, — учитель секунду ждал от меня кивка, в подтверждение того, что каламбур понят. — А второй брак это уже девушка, на которой я хотел жениться. Этот брак не состоялся, но, до разрыва помолвки я, по некоторым причинам, оказался на военной службе. Вот и выходит два брака.
Я чуть улыбнулась, удобнее устраиваясь на тёплом плече, и прикрыла глаза.
— Не, солнышко, засыпать не надо. Это ты в одеяле, а мне-то холодно на камнях сидеть, — Эдмунд мягко отстранился и вручил мне миску супа. — Кушай и спускайся вниз. Нечего почки студить.
— Хорошо, — я взяла тарелку, протерев лицо от слёз.
— И не плач. У тебя есть дом и семья, где тебе всегда рады. А остальное не принимай близко к сердцу. Если зацикливаешься на всякой ерунде, рискуешь однажды стать такой как я. Ты ведь не хочешь жить у чёрта на рогах в руинах замка.
— Звучит вообще-то не так уж страшно, — как ни странно, от его слов стало легче.
— Ага, как же, — пробормотал учитель с усмешкой. — И вообще, магия — не единственное направление, в котором можно себя реализовать. Как минимум криминал будет существовать всегда. Но не дай бог, ты выберешь эту дорогу: твоя мать меня заживо похоронит, а Роланд на том свету достанет.
— Ты ведь шутишь?
— Шучу, — уклончиво протянул учитель. — Но. На всякий случай: если после какого-то серьёзного совета Пацифика захочет моей смерти, попроси её хотя бы оглушить меня лопатой перед погребением.
— Я даже могу тебя заранее отравить, если хочешь.
— Чудо-ребёнок. Добрая, как мать, — улыбнулся Эдмунд и прибавил, прежде чем зайти в башню. — Не сиди долго на холоде.
— Хорошо.
Дверь закрылась.
Я крепче прижала руки к ещё не до конца остывшей миске и посмотрела на суп. В прозрачном бульоне плавали кусочки курицы, зёрна риса и кукурузы, морковка, пёстрые точки специй и жёлтые пятнышки масла. Суп чудесно пах и аппетитно выглядел, но была одна проблема…
— Ты мне ложку не дал!
…
38. Автор.
…
Эдмунд отложил тетрадку в сторону. Набросок нового учебного плана, учитывающего теперь безопасность, был почти готов, но на часах стрелки отмерили час ночи. Надо бы сделать себе ещё чашечку кофе, чтобы не уснуть за бумагами.
Мужчина тихо, чтобы не разбудить ученицу, спустился на первый этаж и поставил на нагреватель кастрюльку.
Странное чувство, словно за спиной что-то есть, заставило профессора оглянуться. Из темноты в круг, освящённый маленьким энергетическим шариком, следующим за Эдмундом, бесшумно выдвинулся белый силуэт. Вздрогнув, Эдмунд на мгновение замер, но, разглядев лучше, фыркнул: