— Я тронут столь высокой оценкой, — усмехнулся мужчина. — Там на полке валяется чистая запоминалка. Достанешь?
Девочка ополоснула руки и взяла со шкафа артефакт.
— Тебе тоже усы нарисуем?
Не вполне понимая по интонации, насколько серьёзно говорит Луна, Эдмунд хмыкнул:
— Только если бороду, — последний раз проведя ножом по шоколаду, он задумчиво прибавил. — Кстати, мне бы пошла борода.
— Нет, — категорически ответила Луна, живо представляя на учителе густую длинную бороду. Такую, словно он пару лет не выбирался из леса. — Состаришься и поседеешь — отращивай, но вместе с волосами. Но тогда и жилетки обязательно смени на пафосные мантии, как у древних колдунов.
— А то что? Думаешь, буду похож на бродягу?
— Однозначно.
— Мне кажется, ты сгущаешь краски, — Эдмунд взял кусочек шоколада и, подойдя к зеркалу начал малевать поверх собственной щетины аккуратные усы и красить отдельными полосочками подбородок. — Борода ведь не обязательно должна быть лопатой. Если брить щёки и бакенбарды, а усы и подбородок коротко подстригать, должно быть вполне неплохо, — аптекарь закончил раскрашивать лицо и доел «краску». — Что скажешь?
Луна встала рядом с учителем напротив зеркала и, взглянув на его отражение, заключила:
— Кошмар.
— А по-моему здорово.
— Нет.
— Это всё из-за щетины. Без неё точно бы смотрелось.
— С тем, что тебе пора побриться я согласна, но потом повторно мазаться шоколадом не стоит.
Всем видом показывая, как не согласен с ученицей, Эдмунд ополоснул руки и забрал у Луны амулет:
— Ладно, давай я тебя запишу.
— Лучше потом, когда печенье приготовится.
— Как скажешь. Тогда заканчивай с тестом, а я найду противень.
Луна вернулась к столу и продолжила превращать смесь продуктов в однородную массу. Когда результат был достигнут, девочка всыпала в миску шоколад.
В это время Эд принёс и смазал маслом чугунную доску.
Вместе разделив тесто на шарики, обитатели башни выложили их на противень и, убрав в камин, закрыли его железной дверцей.
— Сколько им печься, что написано в рецепте? — Эд сгрузил в чан водного артефакт всю использовавшуюся посуду.
Девочка заглянула в тетрадь. Сделать цифры абсолютно неразборчивыми у матери Эда так и не получилось, хотя, судя по приплюснутым кругам и растянутым линиям, она очень старалась.
— Пятнадцать-двадцать минут.
— Отлично.
Луна села за стол. Ничем заниматься ей не хотелось, но и просто смотреть в стену было скучно, поэтому девочка задала давно интересующий её вопрос:
— А можно узнать, над чем ты работаешь?
— Над новым учебным планом.
— Я имела в виду вообще. Ты ведь постоянно в своих бумагах.
Эдмунд нахмурился, непроизвольно касаясь воротника своей рубашки.
— Методы скрепления разломов, — мужчина принялся протирать вымытую посуду, стараясь никак более не проявлять своего отношения к работе.
— Можно было бы и догадаться, — Луна опустила взгляд на руки, задумчиво ковыряя ногти.
— Ну да, — горько усмехнулся Эдмунд. — Вот такой я эгоист. Работаю ради личной выгоды, а не из научного интереса или желания помочь страдающим.
— Выходит… — Луна не хотела шутить на эту тему, она была очевидно неприятна им обоим, но шутка напрашивалась сама собой. — Ты занимаешься самолечением.
— Именно так. Кому нужны эти квалифицированные специалисты, когда есть подпитый аптекарь? — Эдмунд расплылся в улыбке, убирая на место последнюю миску, и прибавил. — Кстати об этом…
Подойдя к шкафу, профессор достал бокал и вскрытую пару дней назад бутылку. Наполнив бокал вернулся за стол.
— Ладно, давай не будем о грустном, — предложил Эдмунд и усмехнулся с лёгким намёком на издёвку. — Твой нынешний вид к печальным диалогам не располагает.
— Ты с бородой тоже не слишком драматично выглядишь, — в тон ответила девочка.
Эдмунд не стал спорить. Сделав несколько глотков вина, он продолжил диалог новой темой:
— Надо подумать, что будем готовить на следующей неделе. Как насчёт жареной картошки?
— Я не против, — Луна пожала плечами. Это блюдо учитель готовил с завидной регулярностью. — Сделаем блинчики?
— Я не очень хочу. Недавно ели.
— Тогда котлеты.
— Куриные?
— И куриные, и свиные.
— Дай-ка я запишу.
Очередь белых плетений на мгновение рассекла воздух, рассыпаясь дорожкой от верхнего этажа до стола внизу. Из белых рисунков образовалась крапива, которая уже несла с верхнего этажа листок и остро заточенный карандаш. Перехватив его левой рукой, Эд расчертил бумажку на семь частей.