Помню, когда за несколько дней до отъезда он вернулся домой с обритой головой, я пол вчера плакала. Понимала, конечно, что так было нужно — армия, всё-таки, но до нашей свадьбы оставалось семь месяцев, а таким локонам отрастать года два, не меньше — прощайте, идеальные портреты.
Я провела пальцем по иллюстрации. Откуда-то из воспоминаний донёсся обиженный юношеский голос: «Неужели всё так плохо? Волосы и волосы. Я ж не скальп с себя снял, в конце-то концов».
— Вот поэтому я тебя и не убила, — ответила я, глядя на портрет, и прочитала справку.
«Эдмунд Рио.
Дата и место рождения: двадцать девятое апреля три тысячи восемьдесят седьмого года от падения Великого Континента. Таниси, столица Геранды.
Дата и место смерти: -
Образование и карьера: получил образование в Академии Магии Геранды. Проходил службу в Серой пустыне. Был принят в Королевское Научное Общество. Удостоен звания профессора в три тысячи сто пятнадцатом году, после открытия метода снятия печати с источника. Опробовал свою разработку в числе первых пациентов.
Звания: профессор дисциплины «Магические Болезни».»
Зачем эта информация в книге? Это учебник по истории магии или справочник болезней? Хотя… сведения об авторах, пожалуй, не самая бесполезная трата страниц.
Ну и… в любом случае, эта информация не лишняя конкретно для меня. Приятно узнать, что даже с запечатанным источником мой Эд смог добиться карьеры мечты. Он ведь так тяжело перенёс эту травму…
Вполне здоровый и сдержанно улыбающийся мужчина на странице книги одновременно был очень похож и не имел ничего общего с мальчиком на больничной койке, которого я помню.
Он ведь даже не написал, что случилось, пока меня не оповестила больница.
В первые дни почти не двигался и не разговаривал, глядел в никуда. После выписки он срывался на всё и всех от постоянной, сводящей с ума боли. За два последних дня, уже после роковой ссоры, он сказал всего два слова. Последним вечером. Я ведь тогда думала, что он пойдёт на поправку…
Руки непроизвольно сжали книгу. Это, казалось бы, незначительное усилие превратилось в боль в верхней части тела. Я вжалась спиной в подушку, надеясь, что это поможет. И ведь вроде, в первые дни ещё есть силы терпеть, а лечение — дело не быстрое, что же будет потом?
Переведя дыхание, снова опустила взгляд на портрет.
— Ладно, хватит рефлексировать.
Я открыла главу со своим диагнозом. На первой же странице замаячили таблицы, формулы и чертежи плетений… Я уже столько лет не занималась теоретической магией, а тут ещё и чужое направление…
— Я в научной литературе полный ноль. Ну, да ты и сам это знаешь, — я снова открыла портрет бывшего жениха. — Будем читать вместе. В палате мы одни, поговорить не с кем: хоть на тебя поругаюсь, если ничего не пойму.
Эдмунд спокойно смотрел со страницы, готовый выслушать любой мой бред и придирки к тексту без споров и возражений.
— Знаешь, как слушатель, ты даже лучше себя настоящего.
Главы 42–44. Луна
…
42. Луна.
…
— Только не опирайся на ту ветку, — стоя под деревом, Эдмунд ожидал, когда я соберу перья из старого вороньего гнезда.
Набрав в сумку перьев и, на всякий случай, сломанных скорлупок, я опустила взгляд на крапиву, пробивающуюся прямо из ветвей сухого дерева. Она должна была страховать меня от падения, но иногда Эд позволял использовать её как метод быстрого спуска. А за сегодня я облазила уже, кажется, половину деревьев в лесу.
— Всё. Я устала, — я спряталась в капюшон и рукавицы.
— Будешь прыгать? — догадался учитель.
— Ага, — я соскользнула с ветки.
Сквозь одежду крапива не жалила. Мягко спускала вниз, словно в гамаке.
Растения уложили меня на снег.
— Вот потеплеет, не будет толстой куртки — лафа закончится, — предупредил Эдмунд, помогая встать.
— Это произойдёт ещё не скоро.
— Ну-ну… уже март, — словно пытаясь меня напугать, напомнил Эдмунд. — Ладно, пойдём домой, надо ещё успеть сделать болванку под артефакт.
Что-то в глубине сознания напомнило, что артефакторика — эта программа третьего или четвёртого курса, но задавать вопросы по программе Эда я давно перестала. Да и мистер Нерт придёт контролировать.
— Давай перекусим, прежде чем идти домой? — глядя, как учитель закидывает на спину рюкзак, предложила я. — У нас ведь ещё есть бутерброды.
— Мы идём домой. Есть суп, — строго ответил Эдмунд.
— Мы съедим суп, но бутерброды всегда вкуснее всего на прогулке.
— То есть ты сейчас съешь бутербродов, а дома ещё и суп будешь?