— Я согласен.
Он сообщил, что его кузница находится ниже по течению и Тор договорился с продавцами, чтобы они доставили их к кузнице Вакко.
— Дурак! — сердился Кокур, но Вакко его не слушал – перспектива заняться любимым делом казалась соблазнительной. Они тут же погрузились на изрядно осевшие лодки и поплыли за течением вниз.
Все оставались довольны, один Кокур напряжённо вглядывался в Тора, ожидая от него только беды.
Как только Вакко выскочил из кузницы, растерянная Мави расплакалась и вышла вслед за ним, но кузнеца и след простыл. «Какая же я дура!» — корила себя Мави, не зная, что делать и куда идти. Чуть-чуть зная Вакко, она подумала, что, скорее всего, он подался подальше, туда, где в Ронни вливается приток Сеттор. Там, между реками, находилась родная деревня Вакко, которую, как она знала, он давно не посещал.
Наметив, таким образом, план действий, она бросилась в воду и поплыла, так как вместо движения по суше предпочитала плыть по реке. Догнавшая её лягушка Третила, шлёпала лапами рядом, не издавая ни одного слова, чтобы не напороться на неприятности.
Плыли они очень долго, даже у Третилы устали лапы, и она мечтала полежать на прибрежном песке, вывалив брюхо под тёплое светило. Один раз ей показалось, что в проплывающей рядом лодке она увидела Кокура, сияющего всеми красками радуги, но когда Третила посмотрела вторично, то укололась острым взглядом незнакомца с накинутым на голову капюшоном.
Ближе к вечеру Третила едва приползла к берегу и сообщила Мави: «Больше не могу!» Возможно, девушка сама устала, так как, при её одержимости, Третила не верила, что Мави её пожалеет. Тем не менее, они выбрались на берег возле какой-то покосившейся избушки, из дверей которой на них смотрела старуха древнего вида. Когда они подошли ближе, то старуха сказала: — Проходите! — и шире открыла скрипнувшую дверь. Она дала Мави какую-то одежку, а её платье отжала и повесила во дворе.
Ни о чём их не расспрашивая, старуха поставила черные миски на стол, куда бухнула чего-то из горшка и сунула Мави и Третиле ложки. Третила заглянула в тарелку и привередливо спросила:
— Это есть можно?
Старуха посмотрела на лягушку и сообщила ей:
— Если всё не съешь, я съем тебя с требухой!
Данное обстоятельство не понравилось Третиле, так как дома, у Мави, потакая дочери, король сажал лягушку за королевский стол.
Мави ковырнула пару раз ложкой и отставила её в сторону, предаваясь печали. Старуха, строго глянув на лягушку, которая давилась и чавкала над своей тарелкой, взяла у Мави безвольную руку и сказала:
— Я тебе погадаю!
Она вытащила орагибашеляр [26]камешков и затрясла их так, что рук стало не видно. Остановившись, она показала свои пустые руки, а в воздухе Мави заметила странную кружащую туманность. Старуха по локоть запустила руку в мутную мглу и вытащила её вместе с камнями, которые бросила на стол.
Орагиб [27]камешков упали вправо, гибагиб [28]– влево. На каждом камешке Мави заметила какие-то странные фигурки, и данное обстоятельство отвлекло её от грустных мыслей.
— Впереди тебя ждут много трудностей, которые ты преодолеешь, встретив толстого человечка, — сообщила ей старуха и Мави утвердительно кивнула. Старуха ещё раз затрясла исчезающими камешками и сообщила:
— С любимым человеком будешь жить вместе.
— Кончай лапшу вешать, старуха, — сказала Третила, заглядывая в бездонную тарелку, которую нужно скушать. Бросив туда ложку, Третила отказалась принимать пищу и добавила:
— Такие фокусы, как у тебя, показывали скоморохи в балагане.
Старуха повернулась к лягушке и сообщила:
— А ты скоро перестанешь болтать и заткнешься навсегда.
Сказанные старухой слова не испугали Третилу, но немного успокоили Мави, заронив зерно уверенности в её будущем. Смущало только то, что старуха нагадала встречу с каким-то толстым человеком. «Не он ли станет любимым, с которым я проживу до старости?» — подумала она, но данная мысль показалась ей отвратительной, стоило вспомнить о Вакко. Мави завалились спать на полу, куда старуха бросила охапку соломы, а прямо с утра отправилась дальше. Третила, став строптивой, плыть отказалась, сообщив, что подождёт Мави у старухи. На что старуха равнодушно ответила:
— Оставайся, мне не терпится попробовать тебя на вкус.
Третила старухе не верила, но благоразумно залезла в воду подальше от дома, где принялась квакать, несмотря на то, что река – не болото, а день – не ночь.
В это время Мави плыла вверх по течению, не желая продолжать путешествие по суше. Возможно, с точки зрения Мави, такой способ передвижения более удобный, чем шагать по берегу, но, однозначно, не самый быстрый. К тому же, когда она добралась до того места, где Ронни и Сеттор сливаются вместе, то уже не смогла бороться с течением и поэтому выбралась на берег Сеттера и прошла немного, а потом опять зашла в воду и переплыла приток Ронни.
Дом отца Вакко она нашла не сразу – он, как и его сын, жил на отшибе. Когда Мави подошла к дому, то увидела хозяина внутри открытого сарая, в котором находился пресс для отжима масла. Отец Вакко крутил колесо пресса, а из дырки внизу струилось масло. Мави засмотрелась на процесс и даже не заметила, что отец Вакко давно наблюдает за ней.
— Простите, я не поздоровалась, — смущённо спохватилась она, увидев глаза отца Вакко, устремлённые на нее.
— Я хотела бы увидеть Вакка, — продолжила она, краснея.
— Я тоже хотел бы его видеть, — ответил отец Вакко, и Мави поняла, что пришла напрасно. «Вот паразит! Хотя бы отца проведал!» — подумала она, понимая, что Вакко скрылся неизвестно где. Она извинилась и хотела идти, но отец Вакко остановил её жестом и спросил:
— Вы не хотите отдохнуть?
— Простите, нет! Я должна идти, — сказала Мави, чувствуя, что может разрыдаться, и пошла к калитке.
— Скажите Вакко, что я буду рад его видеть, — крикнул он вслед, и Мави, не оборачиваясь, кивнула головой. Сразу с берега она бросилась в воду и легла на спину, замерев, а волны, словно быстрые кони, без устали несли её лёгкое тело. Никто бы не заметил её слёз, так как они смывались речной водой и только лёгкие облака заглядывали в её огорчённое лицо.
Она не стала заплывать к старухе, чтобы подобрать лягушку Третилу, чувствуя, что её присутствие будет больно напоминать о Вакко. Когда проплывала мимо кузницы Вакко, она долго смотрела на неё, надеясь увидеть знакомый дымок из трубы, но старания Мави остались напрасными, а течение быстро несло её к Рузеру, столице королевства Аморазон.
Сеньор Команча сидел на передней банке, не скрывая своего неудовольствия «мокрым» путешествием. Тилешко стоял сзади и подгребал длинной палкой, чтобы их плот, связанный с брёвен, не сильно удалялся от берега. Пройдя пару дней по берегу Раннивера, Тилешко понял, что шагать пешком им придётся очень долго, поэтому натаскал несколько сваленных брёвен к реке и связал из них лёгкий плот, достаточный, чтобы выдержать двоих. Сеньор Команчо сердито фыркал, прежде чем подняться на флагманский корабль флотилии и ко всей водной баталии отнёсся весьма неодобрительно.
Тилешко мечтал найти в Рузере, столице королевства Аморазон, какую-нибудь приличную работу, а весь досуг посвятить обозрению города и посещению достопримечательностей. За свою недолгую жизнь Тилешко понял, что человеку, кроме обычной еды, как воздух требуется пища духовная.
Такую духовную пищу продают в Рузере и называется она «книга». Тилешко не представлял, как она выглядит, но считал её сродни пламени, который глотает человек, возвышаясь духовно. Он знал некоторые буквы, в особенности те, которые относились к его имени, чем очень гордился.
— Шрах-шарабах! — воскликнул рассерженный сеньор Команчо, когда одна из волн выскочила поверх брёвен и плеснулась коту прямо на пузо. Своим выкриком кот отвлёк Тилешко от высоких материй и опустил его на землю, вернее на воду. Впереди показался перекат и Тилешко заметил, как по камням на другой берег перебирается человек. Плот двигался прямо на него и Тилешко сунул палку в воду, отгребая в другую сторону.