— Как можно потратить сразу все деньги королевства? Уильям Кросс не сильно рад закончившейся войне, раз пытается давить на короля таким образом.
— Буду, — кивнул Джек, успевший полюбоваться торсом Джеймса до того, как тот оделся. — И ты со мной. Не думал, что ты следишь за политикой.
Барнс пожал плечами, раскладывая по тарелкам плов.
— Животное, ты есть будешь? — крикнул он и отставил тарелку, не дождавшись реакции. — Эта давняя привычка моего командира, — Барнс рефлекторно коснулся позвякивающих под футболкой жетонов, — быть в курсе всего, что происходит вокруг тебя, чтобы успеть среагировать, а не тупо отстреливать всех, кто шевельнётся в мою сторону.
С дивана одобрительно рявкнули.
— А каким был твой командир? — спросил Джек. — Расскажешь?
Он так привык к Джеймсу и Броку, что уже не представлял, как жил без них. С ними привычный холод в душе отступал. С ними было тепло.
— Он был мудаком в полном смысле данного слова, — Барнс отложил вилку в сторону. — Но мудаком правильным, единственным человеком, которому поперёк горла встало то, что происходило на базе. — По паркету, тяжело ступая, процокал Брок, сел рядом с Барнсом, заскулил тихо, подпихивая локоть носом. — Он помог мне сбежать, просто так помог, потому что считал это правильным. Пожертвовал собой. Он всегда собой жертвует ради меня.
Губы Барнса дрогнули, он наклонился к Броку, обхватив его морду ладонями и прижал к своей груди.
— Что ж у вас там творилось? — задумчиво спросил Джек.
— Я… — Барнс подавился воздухом, сжал губы в тонкую линию, собираясь с мыслями.
Он никому и никогда не рассказывал о себе, не думал, что найдётся ещё кто-то, кому он сможет довериться и открыться. Слишком многое стояло на кону, когда они с Броком покинули США, слишком невероятной, почти невозможной была его история, но Джек… ему хотелось верить.
Брок лизнул его руку, как бы давая и своё согласие.
— Я — эксперимент, модифицированный человек с разогнанным всем, что только можно, киллер без страха, эмоций и лишних мыслей, результат экспериментов ещё гитлеровских ученых. Идеальный механизм. — Барнс невесело усмехнулся, вытянул из кармана монетку и раскатал её пальцами левой руки в тонкую пластинку. — Препараты для подавления воли, стирание долгосрочной памяти электрическим током, папка с командами, способными переключить программу щелчком пальцев, и хранение в криокамере вместо жизни.
Брок заскулил.
— О господи! — выдохнул Джек. — Господи боже мой! Разве так можно с живым человеком? Я… Джеймс, что я могу для тебя сделать? Как помочь?
— Вы уже и так многое сделали. Вы спасли нас, дали крышу над головой, надежду на возможное завтра, разве этого мало? Это мы не знаем, чем отплатить вам за доброту. — Барнс тепло улыбнулся и подхватил вилку. — Ешьте, мой принц, остывает.
— Тебе помог бежать твой командир, да? А где он теперь?
Вилка в ладони Барнс дрогнула, сгибаясь пополам.
— Он заплатил своей жизнью за то, чтобы мне дали уйти, — он снова коснулся жетонов. — Возможно… я не знаю сможем, ли мы… он всегда со мной.
Джек положил ладонь на живую руку Джеймса. Он не знал, что сказать.
— Ты в безопасности здесь, — наконец выговорил он. — И ты, и Брок.
Перевернув ладонь, Барнс коснулся пальцев Джека, погладил, аккуратно касаясь, любуясь тонкими длинными пальцами, узким запястьем, почти прозрачной кожей с тонкими реками вен. Он не думал, что делает что-то неправильное, запретное или слишком личное, просто касался, гладил, стараясь хоть так выразить свою приязнь, симпатию.
Джек почувствовал, как к щекам приливает кровь, а сердцебиение учащается. Он ненадолго опустил отяжелевшие веки, а потом взглянул Джеймсу в глаза.
Привстав и потянувшись через стол, Барнс коснулся губ Джека своими, вплёл пальцы живой руки в короткие волосы на затылке принца, притянул ближе, углубляя поцелуй.
Джек ответил на поцелуй с жаром, какого даже сам от себя не ожидал. Губы Джеймса, умелые и мягкие, жадный язык и странная неуверенность, которую Джеку хотелось прогнать.
Целоваться через стол было неудобно, и Джек встал, быстро обошёл стол и склонился над Джеймсом, чтобы снова поцеловать его и вплести пальцы в его густые волосы.
Застонав ему в губы, Барнс поднялся, подхватил его под задницу одной рукой, прижал к себе сильнее. Джеком хотелось обладать, присвоить его себе, забрать у мира, королевства, семьи, выгнать из взгляда усталую тоску, согреть наконец, сделать самым счастливым, таким, каким себя чувствовал Барнс рядом с ними, с Джеком и Броком.
Опуская Джека на постель, он уже не мог ни о чём думать.
***
Джек открыл глаза и уставился в потолок. Он выспался. А ещё ему было хорошо, как не было очень давно. Что бы там ни делали с Джеймсом гитлеровские недобитки, талантов к любви они ему не отбили. Даже с Джозефом, которого Джек, как ему казалось, любил, ему ни разу не было настолько хорошо. Настолько сладко и правильно.
Джек погладил спящего Джеймса по щеке, заправил за ухо упавшую на лицо каштановую прядь. Тронул цепочку с жетонами, прочитал выбитые буквы. «Брок Рамлоу», личный номер, какие-то коды… Жетоны погибшего командира? А потом Джеймс назвал в честь него свою собаку.
Что-то сонно буркнув, Джеймс подгрёб Джека к себе под бок, обнял, утыкаясь носом в волосы на макушке, и снова засопел.
Дверь спальни тихо скрипнула. Брок застыл на пороге, оглядывая разворошённую постель и, развернувшись, вышел. Добрёл до входной двери и лёг на коврик, ожидая, когда явится прислуга, чтобы ускользнуть и немного проветриться.
Он, конечно же, знал, что всё будет именно так, что он не сможет, да и не станет удерживать Барнса рядом с собой. Ну что тому может дать собака? Старая ведьма ни словом не обмолвилась о том, обратимо ли заклятие, лишь предложила обменять жизнь на жизнь. Брок уже был готов умереть, лишь бы полубессознательный Зимний смог хоть как-то укрыться, сбросить с хвоста агентов «Гидры», стать самим собой. А в итоге с хвостом оказался именно он. Хвостом, четырьмя лапами и плешивой чёрной шкурой.
Но на сердце всё равно было муторно. Нет, ему самому нравился Джек. Если уж разбираться, сильно нравился, но Джек человек, а Брок, хоть и отличный, но всего лишь пёс. Выбор очевиден.
— Куда делся Брок? — Джек уже обшарил всю квартиру, глянул вниз со всех балконов. — Джеймс?
Барнс вышел из ванной, вытирая отросшие волосы и взволнованно огляделся.
— Брок! — позвал он. — Эй, животное, не дури! — И когда тот не отозвался, пошатнулся, сжал в ладони жетоны. — Нет… нет-нет-нет!
Впрыгивая в одежду, Барнс мысленно пытался представить, куда могло понести Брока, где его искать и что сказать в своё оправдание. Спать с одним возлюбленным на глазах у второго… о чём он вообще думал, почему не поговорил с Броком, хоть и сложно разговаривать с тем, кто тебе не может нормально ответить?
— Прости, я должен его найти, — притянув к себе Джека, выдохнул ему в губы Барнс.
— Вместе будем искать, — ответил Джек. — Надо было ему маячок на ошейник прицепить. Найдётся — так и сделаю!
— А он тебе потом голову откусит, — заверил его Барнс.
Не помнил он, сколько они носились как два умалишенных по улицам, сколько звали, выкрикивая имя Брока, — всё без толку. Пёс словно сквозь землю провалился. И ладно бы это был мелкий трясущийся на сквозняке комок нервных клеток из дамской сумочки, но как можно потерять огромного чёрного, как смола, пса на светлых улицах Шайло, Барнс и представить себе не мог. Кого бы они с Джеком не спрашивали, никто не видел Брока.