Когда начало темнеть и Джек совсем выбился из сил и весь издергался, Барнс молча сел на поребрик, вплёл в волосы пальцы и с силой дёрнул. И снова новое чувство накрывало с головой, незнакомое, горькое до невозможности, оно раздирало гортань проглоченным воем, рвалось из груди вместе с сердцем, вместе с последними искорками надежды вернуть всё назад.
— Пойдём домой, — хрипло позвал Джек. — У него мой телефон на ошейнике. Брок найдется, и мне позвонят. Пойдём. Тебе надо поесть.
Консьерж в фойе дома Джека помахал им рукой.
— Ваше высочество, сэр, ваш пёс вернулся час назад один, мы думали, с вами что-то произошло, и обратились в полицию.
Дальше Барнс слушать не стал, а дожидаться лифта — тем более: что ему каких-то тридцать с чем-то этажей? Взлетев наверх, он бухнулся на колени рядом с тихо поскуливающим Броком, обнял его, стиснул изо всех сил, выдохнул со стоном, чувствуя как печёт под веками, расчерчивает щеки дорожками слёз. Он не потерял, не упустил самого дорогого.
— Прости меня, господи, Брок, прости, умоляю.
Джек вышел из лифта и обнял обоих.
— Брок, ну что же ты, — укоризненно сказал он. — Мы же тебя любим. А ты так нас напугал.
***
Что-то всё-таки изменилось. Брок больше не приходил ночевать в спальню к Барнсу, не прыгал по Джеку, вылизывая и стараясь разбудить, не ластился под ладонью, а замирал, зажмуривался, будто бы запоминая ласку.
— Ну что с тобой? — Барнс присел рядом с облюбованным Броком диваном, погладил привычно, почесал за ушами. — Я же люблю тебя. Ничего не изменилось, слышишь? Я люблю тебя, Брок. И чтобы не произошло, каким бы ты не стал, любить не перестану. Пожалуйста.
Но Брок лишь тяжело вздохнул и отвернул морду, спрятав нос под диванную подушку.
Джек тоже приходил к Броку, обнимал его, шептал в острое ухо:
— Брок, не обижайся на нас, пожалуйста. Мы правда тебя любим. И друг друга любим. Но и тебя тоже. Ты же понимаешь, правда?
Он понимал, правда понимал, но легче от этого не делалось. Он не ревновал, не к чему было. Пошатавшись по городу с несколько часов, Брок наконец понял, смог уложить в себе бушевавшие внутри эмоции, понять их, дать им название. Он отчаянно завидовал этим двоим, но ничего не мог поделать с той судьбой, что ему уготовила старая ведьма.
Лизнув Джека в щёку, Брок неуверенно забил хвостом, стараясь уверить самого себя, что он только пёс.
========== 6. ==========
— Я еду в Геф, — объявил Джек Джеймсу и Броку. — Разведка. Не скучайте без меня.
Брок заинтересованно приподнял ухо, оглянулся на копающегося в интернете Барнса и разжал челюсти, выплевывая изжёванный мячик, всем своим видом показывая, как ему не нравится вся эта затея.
— Мне позволено будет узнать состав группы и настоящую причину? — поинтересовался Барнс, захлопнув крышку ноутбука.
— Зачем, Джеймс? — удивился Джек.
— Не сочти за хвастовство, мой принц, но я хоть и отрастил обратно лишь часть головного мозга, — он постучал указательным пальцем по виску, где ещё были видны круглые ожоги, — но всё ещё лучшее оружие эпохи. Я не умаляю ни твоих заслуг, ни твоих знаний, но две головы лучше, чем одна. — Барнс легко поднялся, приблизился к Джеку, коснулся большим пальцем живой руки его щеки, очертил скулу. — Мы не хотим тебя потерять из-за недогляда.
Джек задумался. В преданности Джеймса он давно успел убедиться, а Брок и подавно никогда никому ничего не скажет.
— Хорошо, — кивнул Джек. — Просто чтобы тебе было спокойнее.
И принялся рассказывать.
Стоило Джеку произнести имя Шепарда, Брок оскалился, зарычал зло, прижал уши к голове. Барнс же задумчиво отстучал бионическими пальцами по столешнице затейливый ритм, потом поднялся и скрылся в комнате, вернувшись через пару секунд. Сев обратно, он положил перед Джеком маленькую круглую запонку, матово поблескивающую в искусственном свете лампы.
— Кое-что из моего старого арсенала, — пояснил он, на что Брок неодобрительно заворчал и, показательно задрав хвост, ушёл спать на диван, но судя по стоящим торчком ушам, продолжал внимательно следить за разговором. — Это маячок, но не такой, какие стоят на вооружении твоей охраны, не армейский, у него огромная зона покрытия и сигнал идёт не на сервер, а напрямую ко мне, — Барнс ткнул пальцем в крышку ноутбука. — Возьми его, пожалуйста, так мне будет спокойнее и, если что, я смогу прийти на помощь.
Джек не стал спорить и взял запонку. Джеймсу так будет спокойнее, а ему такая мелочь не помешает.
— Пойдем погуляем с Броком? — предложил он. — У меня ещё полтора часа до отъезда.
Покосившись на развалившегося кверху брюхом пса, Барнс усмехнулся:
— А можно и без Брока, раз большая грозная собака обиделась и не хочет пончик.
Брок хотел пончик, очень хотел. Мясо было, конечно, очень вкусным, овощи выше всяких похвал, за что он тихо обожал кухарку Джека, но иногда так не хватало простых человеческих радостей: чашки крепчайшего кофе или чего-нибудь с градусом, хорошей сигары и, чего греха таить, трахаться хотелось так, что в глазах искрило от витавшего вокруг запаха секса.
А потому Брок уже сидел у двери, зажав в зубах поводок и ждал, пока его хозяева — слово-то какое противное — наконец налижутся и обратят внимание на «большую грозную собаку».
Джек уже свыкся с любовью Брока к человеческой еде и напиткам. Он регулярно застукивал его за тем, что Брок, взобравшись на стол, лакал кофе из его чашки или виски из стакана.
— Пончики — это вредно, — Джек с трудом оторвался от губ Джеймса, — но пусть будут пончики.
Барнс не хотел отпускать Джека никуда. Всю прогулку и то время, пока они сидели в парке, его грызло злое предчувствие беды, зудело неприятно на задней стенке черепа, звенело знакомой натянутой струной, но что он мог сделать? Не отпускать Джека только из-за каких-то предчувствий бывшего солдата? Навязаться в отряд? Кто он такой — неизвестный гражданский с собакой, но без документов и рекомендаций.
— Береги себя! — попросил он, прижав Джека к груди, стиснул в объятиях, надеясь, что хоть так неясная тревога если не притупится, то хотя бы обретёт более чёткие очертания. — И звони, если что-то пойдет не так, мы будем на месте через пару часов.
— Хорошо, Джеймс, — согласился Джек. — Я постараюсь. Документы для тебя в моем сейфе, код — номер твоего армейского жетона. Если я не вернусь… Вы с Броком есть в завещании.
— Даже думать об этом не смей, — рявкнул Барнс, чувствуя, как в груди знакомо похолодело, выметая из головы все здравые мысли, оставляя только подробную карту местности, маршрут перемещения разведгруппы и количество вооружения, которое потребуется Зимнему, чтобы выкосить весь Геф к дьяволу. — Нам нужен ты: не документы, не твоё завещание. Нам! Нужен! Ты! — и наклонившись к самым губам, прошептал. — Мы любим тебя, я люблю.
— Джеймс, я тоже люблю тебя, — тихо-тихо отозвался Джек. — Но на войне случается всякое. Ты же понимаешь. — Он опустился на одно колено, поцеловал Брока в холодный мокрый нос и сказал: — Мне пора.
Когда за Джеком закрылась дверь, Брок завыл — горестно, протяжно, словно озвучивая всё то, что и так травило душу Барнса.
— И я беспокоюсь, — выдохнул он, сполз на пол. — Мы ведь не дадим случиться беде?
Брок согласно рыкнул и устроил тяжёлую голову у Барнса на колене.
***
Все пошло наперекосяк с самого начала. Сайлас сунул в группу Джека Шепарда, от которого пользы не было никакой, а вреда — сколько угодно.
Потом и группу, и гефских проводников на подходе к ставке мятежников расстреляли снайперы. Джека и, как ни странно, Шепарда не задели. Шепард запаниковал и потребовал повернуть назад, но Джек уперся.