Парни в баре кричат от досады.
Этот пас — снова Джейку. Он высоко подпрыгивает, вытягиваясь до предела. Я до боли прикусываю губу. Джейк ловит мяч, и в тот же миг в нижнюю половину его тела врезается сэйфти . Джейк переворачивается в воздухе, все еще сжимая мяч и приземляется на поле головой вниз, притянув её к груди.
Он скрючивается. И не встает.
Сердце останавливается так внезапно и резко, что комната кружится. Рефери свистят. Медики спешат на поле.
— Джейк.
Я знаю этого парня. Мы вместе смеялись. Вместе ели. Он лучший друг Финна.
Финна, который, подбегает к нему, когда Джейк не поднимается. Он без шлема и стоит на достаточном расстоянии, чтобы не мешать медицинскому персоналу работать. Не сводит глаз с друга, безжизненно лежащего в энд-зоне, все еще сжимая в руках мяч.
Я стою посреди бара, сжав кулаки, представляя, как он встанет. И будет танцевать в конце энд-зоны, словно Джерри Макгуайр. Но этого не происходит. Вызывают носилки.
Финн придерживает его шею обеими руками и шагает рядом. Камера фокусируется на нем. Я издаю сдавленный звук. Потому что его взгляд разрывает мне сердце. Хотя он жестко контролирует эмоции, я знаю это выражение лица. Ужас, агония, беспомощность — все там, плещется в синих глубинах глаз. На самом деле он рассыпается на части .
Хватаю пальто и набрасываю на плечи.
— Я должна идти.
Джеймс вскакивает.
— Чесс.
— Нет, — кричу я, затем делаю глубокий вдох. — Хватит ждать. Он не может справляться с этим один. Я больше не позволю ему.
Джеймс кивает. Не дожидаясь, когда они с Джейми последуют за мной, я выбегаю прямо за дверь. Ночь чрезвычайно холодная. Мое дыхание вырывается белыми клубами пара, которые заволакивают обзор. По противоположной стороне улицы проезжает такси. Не останавливаясь, я издаю высокий свист и поднимаю руку.
Машина начинает замедляться, я бегу навстречу.
Назовите это шестым чувством или инстинктом самосохранения, но в ту же секунду, как ступаю на проезжую часть, тело мгновенно напрягается. Я чувствую опасность раньше, чем вижу ее. Или слышу.
Кто-то выкрикивает мое имя, громко и отчаянно. Но я не оглядываюсь, поворачиваюсь в сторону стремительно приближающегося шума. Все, что успеваю заметить — размытое пятно перед столкновением. Удар такой силы, что мой мозг ассоциирует этот звук со звоном разбивающихся лампочек, падающих с большой высоты. Звезды вспыхивают под веками.
Снова вижу, как Фред врезается в меня в задымленном коридоре, и на секунду теряюсь.
В сознании всплывает хмурое лицо Финна, а потом пустота.
ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТОЛЬКО ЧТО ПРОИЗОШЛО? Какого хрена, это было!
Мысль крутится в голове, пока шагаю по коридорам в недрах стадиона. Это был отличный пас, классный сорокаярдовый крученный бросок прямо в энд-зону. Джейк поймал. Идеально принял. Просто волшебство.
Мяч попал ему в руки, и, клянусь, я почувствовал это. Мы словно были связаны единым разумом. Долбанное волшебство.
И тогда он упал.
Паника подступает к горлу. Не могу дышать. Меня сейчас стошнит. Я останавливаюсь и наклоняюсь, кладу руки на бедра, делаю глубокий вдох. Мы постоянно получаем травмы. Боль и футбол идут рука об руку.
Но травмы шеи, повреждения позвоночника — то, о чем даже думать не хочется. Это не только конец карьеры, но и поломанная жизнь. Он мог умереть.
Пол уходит из под ног. Я напрягаю бедра.
Дыши. Дыши.
Дверь со скрипом открывается. Не поднимаю глаз, когда шаги приближаются.
Чарли останавливается рядом.
— Я тебя искал.
Я выполнил свою часть работы. Закончил игру. Встряхнулся нахер и взялся за дело, чтобы выиграть. Меньшее ни одного из моих парней не устроило бы. Тот факт, что Джейк в перерыве шутил о речи «Выиграй один для Гиппера», почти заставил меня несколько раз слететь с катушек.
Но я держал себя в руках. И сохранял маску уверенности на лице во время интервью после матча, когда журналисты жаждали информации о состоянии Джейка. Я тоже хотел знать. Меня чертовски убивало незнание и ожидание вердикта врачей.
Он парализован? Сможет ли снова играть?
— Ты что-нибудь слышал? — спрашиваю я Чарли, уставившись в пол.
— Не много. Но они считают, что с ним все будет в порядке.
У меня подгибаются колени.
— В порядке?
Чарли знает, о чем я спрашиваю.
— Позвоночник не поврежден.
Резко выдыхаю.
— Ладно. Хорошо. — Распрямившись, я смотрю на Чарли. А потом обнимаю его. Он хлопает по спине меня, а я его, мы оба слишком тяжело дышим. Сжав еще раз напоследок, я отпускаю его, отхожу назад и тру глаза.
— Тебя хочет видеть тренер, — говорит Чарли, когда мы разворачиваемся и идем обратно в раздевалку.
— Сейчас? Господи.
Тренер Кэлхаун уже ждет меня.
— Слышал о Райдере? — спрашивает он без предисловий.
— Чарли сказал.
Он кивает с явным облегчением в глазах.
— Нам нужно кое-что обсудить. Есть минутка?
На самом деле это не вопрос, просто Кэлхаун проявляет вежливость, что само по себе редкость.
— Я хотел навестить Джейка.
— Он под наркозом.
— Это хорошо. Ему нужен отдых.
— Никто, кроме семьи, к нему сегодня не попадет.
— Я попаду.
Он прищуривается.
— Мы выставили охрану, чтобы его не беспокоили. Тебя не пустят.
Наши взгляды сталкиваются. Сказать своему тренеру «нет» — довольно щекотливый момент. Если на это нет веской причины, тебя обвинят в отсутствии командного духа. Руководство не сочтет подобное забавным. Пресса пронюхает, что ты отказываешься сотрудничать (а они каким-то образом всегда узнают об этом), и вдруг начнутся разговоры о «проблемах» между игроком и тренерским штабом.
Политика — отстой. Но так же есть и уважение. Я чертовски уважаю тренера. Достаточно, чтобы подождать еще несколько минут, прежде чем увидеть Джейка.
Мои плечи опускаются.
— В вашем кабинете?
Смягчившись, он тоже расслабляется.
— Это не займет много времени.
Не успеваю сделать и шага, как звонит мой телефон. Тянусь, чтобы отключить его, но это рингтон Чесс. До сих пор, я не позволял себе думать о ней; мне и так тяжело из за Джейка. Но стена рушится. Я должен услышать ее голос, увидеть ее. Черт, она нужна мне.
Кэлхаун стреляет в меня взглядом, пока песня Синди Лопер «Балбесы» продолжает играть. Стиснув зубы, игнорирую звонок. Что ощущается абсолютно неправильным. Но двадцать минут нас не убьют. Двадцать минут, обещаю я себе.
Мы почти добрались до кабинета, когда Чесс звонит снова. Черт.
— Никогда не слышал, что эту штуку можно отключить, Мэннус?
Кто бы говорил. Ходят слухи, что Кэлхаун даже в душ ходит с телефоном.
— Дайте мне секунду. — достаю телефон из кармана. — Скажу, что у меня встреча.
В ту же секунду, как беру трубку, понимаю, что-то не так. Запыхавшийся голос принадлежит не Чесс. Это Джеймс.
— Спасибо, черт возьми, что наконец ответил.
— Что случилось? Почему ты звонишь с номера Чесс?
— Чесс пострадала. Она в больнице…
Испытывал ли я панику в ситуации с Джейком? То состояние ничто по сравнению с этим. Все вокруг останавливается. Перед глазами пляшут черные пятна. Не могу дышать. Я, блядь, не могу дышать.
Это не страх. Это ужас.
— Мэннус? Ты здесь?
— В какой больнице? — спрашиваю я.
Джеймс говорит название и делает глубокий вдох.
— С ней все в порядке. Просто… Думаю, она захочет, чтобы ты был рядом, когда она очнется.
Очнется? Издаю странный звук. Дыхание перехватывает.
— Я уже еду.
Пальцы немеют, когда я вешаю трубку. На самом деле все мое гребаное лицо онемело.
— Я должен идти, — говорю я тренеру, который смотрит на меня, словно я рехнулся.
— Сейчас? Кто это был? Одна из сестер Райдера?
— Нет. Моя девочка. Она… — Не сходи с ума. — Она в Нью-Йорке. Мне нужно идти.
— Ты собираешься в Нью-Йорк? — он чуть повышает голос. — У нас завтра собрание.
Я уже пишу Чарли, чтобы он заказал билет на ближайший рейс и плевать на цену. Любой рейс. Сейчас.
— Мэннус, — рявкает Кэлхаун. — Ты слушаешь?
Я открыто встречаю его взгляд.
— Да, тренер. Собрание. Я буду присутствовать на каждом из них. Как только вернусь из Нью-Йорка.