– Я правильно понял – это то из чего живчик делают?
– Да.
Актёр слегка побледнел, но всё же справился с собой. Ничего удивительного, он хоть и деревенский парень, но за годы богемной жизни, разбалованный обожанием своих поклонниц, превратился в неженку и теперь с трудом возвращался к своей когда-то неприхотливой жизни.
– Это спораны, а вот, скорее всего, горох, – Катя взяла двумя пальцами комочек и покатала его в ладони. Неожиданно, до них донеслись автоматные очереди. Вначале показалось, что дятел стучит по дереву. парень с девушкой встрепенулись и схватились за оружие. Катя едва не уронила комочек гороха. Положив автомат на стол, быстро увязала в чистый носовой платочек трофеи и сунула в разгрузку. Больше собирать было нечего. Еду они всю доели, оставалось лишь обратно надеть снятые рюкзаки, что по быстрому и сделали. Убегать они не собирались, вначале нужно разобраться в ситуации, а уж потом будет видно, что делать дальше.
– Иди за мной шаг в шаг! – предупредила актёра девушка и обойдя его, углубилась в лес, но недалеко. По возможности, лишь обходя небольшие овражки, двигались параллельно дороге. Шедший позади Эдуард, удивился, как уверенно и бесшумно перемещалась по лесу костюмерша.
«Она себя чувствует в лесу, как рыба в воде. Что я ещё не знаю о ней?».
Ступая по её следам, он не слышал, чтобы под их ногами треснула хоть одна какая-нибудь веточка. Девушка не глядя себе под ноги, каким-то образом выбирала путь не демаскирующий их. Он даже принял на свой счёт, решив, что девушка не причём, это он сам, как опытный диверсант, передвигается бесшумно. Внезапно она остановилась, вслушиваясь. Затем быстро присев на одно колено, подняла согнутую в локте руку со сжатым кулаком.
«Замри!»
Эдуард правильно распознал сигнал и повторив движения костюмерши, взял на изготовку автомат. Девушка, будучи неуверенной, что актёр правильно её понял, повернулась к Эдуарду и приложила указательный палец к губам.
Сквозь ветки кустарника они молча наблюдали за дорогой. На ней стоял близнец тех джипов, на которых приехали бандиты на съёмочную площадку к киношникам. Возле обочины, на встречке, ещё один джип, отличавшейся от первого, отсутствием всяких украшений в виде цепей, черепов и эмблем. Простреленное лобовое стекло и труп в камуфляже, свисавший вниз с пассажирского сидения. Боец, видимо, открыл дверь и тут же был расстрелян. Вся разгрузка в рваных отверстиях и залита кровью. В кузове, навалилась грудью на пулемёт, светловолосая девушка, также экипированная по военному. С безвольно опущенной головы свисали пропитанные кровью длинные пряди волос. Перед расстрелянным джипом, посреди дороги, на коленях стоял молодой парень. Его руки завёрнуты за спину и, очевидно, связаны. Стриженная почти под ноль голова, слегка вытянутое лицо. Под правым глазом расплылся лиловый синяк, более других ранений не видно. На лице презрительная улыбка. Перед ним, спиной к прятавшимся Эдуарду и Кате, широко расставив ноги, стоял мужчина, одетый в «Горку». В руках АКМС направленный на пленника. Сбоку с снайперской винтовкой, Катя в ней сразу опознала СВД, ещё один бандит. Во втором джипе за пулемётом находился здоровенный бугай, который равнодушно смотрел перед собой и жевал жвачку. ПКМ на его фоне казался детской игрушкой.
– Каравай, ты чего лыбишься?! – стоявший перед ним мужчина, коротко двинул пленника разложенным прикладом автомата в челюсть. Парень мотнулся головой в сторону, после чего с ненавистью посмотрел на своего мучителя и сплюнул тягучую кровавую слюну на землю.
– Кирпич, ты как был гнидой, так гнидой и остался. Жаль, что я тебя раньше не раскусил. Скажи, зачем вы Стрелку и Капитана застрелили, ведь тебе нужен только я.
– Стрелка давно уже была на заказе – сколько она наших парней положила за последние полтора года! Так, что не один ты нам нужен был. Мы были уверены, что её тоже с собой возьмёшь. Ну, а вот Капитана и в самом деле жалко, я же с ним тоже дружил, как и с тобой. Но, Каравай, ты сам хорошо всё понимаешь – оставлять свидетелей нежелательно. Ты подписал приговор и ему, когда Капитану предложил поехать вместе. Ладно, Каравай, это всё лирика. Надоел ты мне, молись, если веришь в бога.
Пленник посмотрел на бандита и улыбнулся окровавленными губами, с презрением глядя тому прямо в глаза.
– Ну, стреляй, сволочь! Иначе я тебя после порву!
– Снимешь пулемётчика, – прошептала Катя Эдуарду, – а я беру на себя Кирпича и снайпера. Готов?! Давай!